Вампиры

Звучало жутко. Словно внутри кипела и бурлила злоба, плескала в стены – но ей не позволялось наружу.

Рассказывая, он расхаживал по комнате будто маятник, туда и сюда. Лицо будто серая посмертная маска, взгляд в никуда, пустой и черный.

Стрелок Феликс помнил, как его впервые представили Саймону Кеннеди, помнил лицо, улыбку, рукопожатие. Господи Боже, он даже помнил, как старая мразь танцевала на вечеринках дебютанток и благотворительных балах.

Помнил его смех.

– Большой персонаж местного света. Так престижно, когда удалось пригласить его на вечеринку. Ведь, знаете, он такой гладенький, культурненький. Наш монстр – просто образцовый культуртрегер. Меценат, да. Наверное, его до сих пор так зовут. И все люди, все их дети глядят в рот этой свинье, родители говорят детям, чтобы брали пример, как себя вести, и были любезными и обходительными с тварью. Юноши стоят навытяжку и расправляют плечи, когда тварь идет по залу, девушки разглаживают юбки и поправляют прически. Все ж любят монстра, все считают его великим, мать его, человеком!

Стрелок Феликс обернулся и посмотрел на Кота с Даветт. Те потупились, потому что было тяжело глядеть в лицо такому Феликсу.

– А он идет среди людей, идет к ним, а они не подозревают. Монстр улыбается, пожимает руки, разговаривает, а те говорят с ним, будто он – настоящий человек. Ведь они не знают!

Он отошел и тихо, едва слышно, пробормотал:

– Никто не знает – кроме нас.

Стрелок Феликс умолк. Он расхаживал по комнате, курил, нервно, дергано затягивался. Кот с Даветт переглянулись, заслышав зубовный скрежет.

– Ха! – вдруг вскричал он без тени веселья в голосе, остановился, посмотрел на Кота с Даветт и, криво усмехнувшись, вполне себе благодушно спросил: – Милая, когда умерла твоя тетушка и явился медик, засвидетельствовать причины, позаботиться о тебе и так далее, – ты ведь его знала, так?

– Думаю, да, – немного поразмыслив, подтвердила она.

– Ну, конечно. На твоем уровне ты рано или поздно повстречаешь всех. Но ты лично знала его? Твоя тетушка зналась с ним?

– Кажется, нет. Вряд ли.

– То есть он внезапно бросает все свои дела и спешит на помощь. Но ведь у тетушки масса старых друзей, разве нет?

– Да, конечно. Но…

– Как же ты не видишь? Твоя тетя совершила самоубийство! По закону необходимо вскрытие, без вариантов. А этот эксперт… кстати, как его зовут?

– Доктор Хершоу – он, как и полагается по закону, делает вскрытие. Этого не избежать. Он видит отметины, видит укусы, понимает, что к чему… и вот так они отыскали Росса! Понимаешь? Хершоу видит признаки вампира и докладывает Кеннеди. Вампир может выжить посреди большого города единственным способом – обзавестись своим медицинским экспертом. Или сам, или через своих лакеев. Может, он поработил жену бедного доктора… да неважно. Главное, что он силен, влиятелен, с массой связей – и с массой рабов. Этот его гребаный дом, чертова крепость – днем в нее не пробиться, пусть и прямо в полдень. Перемахнуть через стену? Прорваться через ворота этого Форт-Нокса? Если даже и сможешь, там полдюжины охранников, наверняка не имеющих понятия о том, что на самом деле живет в особняке. Потом еще обслуга. Она наверняка знает, что к чему, и будет драться. Возможно, и хорошо умеет. Глазом не моргнешь, а вокруг соберутся спецназовские команды со всего Техаса, плюс полиция и рейнджеры. И будут стрелять, как только заметят террористов, вздумавших напасть на дом такого человека, гребаного столпа общества, покровителя, мать его, искусств.

Стрелок Феликс вдруг уселся, допил свой водянистый напиток и протянул руку со стаканом. Кот взял и пошел наливать по новой.

– Ха! – вскрикнул Феликс так, что Кот с Даветт подпрыгнули. – Да я же до сих пор получаю от него петиции о взносах на благотворительность… или не от него, а от комитета, где он заседает… представляете?

Даветт снова чуть не подпрыгнула, взглянув на него, кивнула:

– Да, я теперь припоминаю его…

– Конечно, – ухмыльнувшись, подтвердил Феликс.

Даветт очень не понравилась его ухмылка.

– У него же есть любименькая благотворительность? Ярмарка там или офисок какой-нибудь с плакатами в торговом центре? То, на что он охотней всего дает?

– Опера, – решительно сказала Даветт.

Он посмотрел на нее и счастливо, во весь рот улыбнулся.

– Да, конечно, опера! Ну не замечательно ли?

Даветт не нашла, что и сказать. Молча глядевший бледный Кот наконец вспомнил про стакан в руке и вручил его Феликсу. Тот выпил одним глотком.

– Да, да, опера. Эта их большая постановка…

Он посмотрел на Даветт. Та вдруг тоже поняла.

– Оперный театр! – прошептала она.

– Да, именно он.

Он посмотрел на валяющуюся на полу газету, скомканную Котом, открытую на разделе «Развлечения», потому что захотелось сходить на вечерний сеанс в кино. Феликс подобрал и развернул, пробежал глазами и злобно хихикнул, отыскав нужное.

Он наклонился к сидящей на полу Даветт, положил на ковер перед нею открытую страницу и ткнул пальцем с такой силой, что прорвал бумагу.