Ван Вэй Тикет (СИ)

Я мигом уяснил перемену погоды. Чтобы не нарываться и в первый же день не зачислиться в ряды местного отрицалова, я тут же изобразил послушного мальчика и со скоростью гоночного болида метнулся к двухэтажке. Мол, оцените, вы ещё распоряжение не закончили, а я уже выполнять несусь.

Палыч не обманул. Уже на подходе я учуял манящие запахи съестного. И почти сразу же услыхал, как ложки весело молотят по тарелкам, стуча, позванивая и царапая. Одним прыжком перемахнув три ступеньки, я ворвался в просторный зал, уставленный столами. И моментально углядел своих. За столиком в дальнем углу расположились Гоха, Кабан, Жорыч, Килька. И оставалось свободное место для меня. И ещё одно. Так. Про запас. А порций было пять. Будто кто-то уже знал, что появлюсь я и сяду именно за этот стол. И будто этому неизвестному ведомо, что шестого не будет.

Жорыч и Отбиратель телефонов почти синхронно закидывали в рот ложку за ложкой.

Килька же расстроено ковырял болото из жидкой пшенной каши, откуда золотой избушкой торчал угол расплывавшегося кубика масла.

-- Это же невозможно есть, -- Килька отбросил ложку.

Капли каши изрядно окропили дорожку меж столиками. Одна даже шлёпнулась на локоть сидящего за соседним столиком. Тот возмущённо заверещал.

-- Э, тихо там, -- Кабан привстал, и верещание мигом прекратилось.

Оказывается, присутствие громилы порой очень полезно.

-- Пшеничная каша препятствует усвоению йода, -- продолжил осмелевший Килька. -- Её нельзя есть при пониженной кислотности. Кроме того, доказано, что пшёнка способствует излишнему набору веса.

Жорыч и Большой Башка нахмурились. Но я так и не понял, что их огорчило: сам факт или то, что о нём сообщил неугомонный Килька.

-- Тут холодильника нет, -- Гоха неодобрительно покачал головой, безмятежно приканчивая свою порцию. -- Ешь давай. До завтрака никто тебе ничего не выдаст.

-- А купить? -- взмолился Килька. -- Рекомендуется включать в рацион детей огородную и дикорастущую зелень. Есть тут магазин какой?

"Дурак, -- подумал я. -- Деньги засвечивает, идиот непуганый. Ночью украдут, к гадалке не ходи".

-- Магазинов на территории лагеря не предусмотрено, -- улыбнулся Сан Саныч.

Он так гордо стоял у нашего стола, словно на посту номер один. Рядом с ним уже высился такой же молодцеватый субчик, будто являлся воспитанником того же кадетского корпуса, который выпускает бравых Сан Санычей.

-- Виталь Андреич, его звать, -- просипел в моё ухо Гоха. -- Старшим отрядом заведует.

-- А знаешь, почему мы не беспокоимся? -- спросил Саныч притихшего Кильку и тут же ответил сам. -- Потому что к утру ты проголодаешься и станешь есть всё, что появится в тарелке.

-- Не стану, -- проворчал Килька.

Вожатые переглянулись и рассмеялись, словно слышали эту фразу сто тысяч раз. И сто тысяч раз выходило так, как предсказывали они. После они уселись за свой стол и принялись смачно отхлёбывать душистый чай из огромных жестяных кружек.

-- Делай так, -- усмехнулся наш громила и указательным пальцем долбанул по краю килькиной миски.

Та перевернулась, описала в воздухе большую дугу и звонко шлёпнулась на пол. Не разбилась, нет: алюминий не бьётся. Каша выплеснулась бесформенной кляксой. Прямо у сандалий из кожи вишнёвого цвета. Разговоры в столовой разом приутихли и превратились в шепотки: "Палыч явился, сам Палыч на проверку пожаловал".

Начальник как-то хитро кивнул головой, и кабанчик поднялся. Медленно, нехотя, но поднялся. Без слов, приказов и распоряжений. Будто ему прямо в мозг телепатировали подчиниться.

-- Назовись, -- приказал Палыч.

-- Артём Чикаловец, -- холодно ответил Кабан.

-- Кабанец, -- громко прошептал кто-то сзади, и народ безудержно заржал.

Громила резко обернулся, и смех сразу будто бритвой порезали. Кто-то невидимый ещё хрюкнул два раза, и всё смолкло.

Но я знал, уже поздно. Как бы ни побаивались эту гору мяса и мускулов, за глаза его до конца смены будут обозначать исключительно Кабанцом. Прозвища прилипают моментально. Отделаться от них сложно. Порой это и вовсе не получается.

-- Надо убрать, -- сказало начальство и вперило грозный взор в нарушителя. -- Тебе.

-- А не уберу если? -- нарушитель не горел желанием поработать. -- Чё, убьёте?

Вот не нравился мне Большой Башка, а тут я словно на его стороне оказался. В сравнении с ним суровый Палыч выглядел для меня не другом, а чужаком. Гостем с иной планеты. А Кабанец вроде как свой, только упёртый малость. А сейчас с ними фильм намечался "Чужой против Хищника". Ведь интересно же, как заставить Голову-дыню шуршать. Да ещё на глазах у всех. На мой взгляд, это провернуть абсолютно невозможно. Такой помрёт, а руки поганить уборкой ни за что не станет. Я смело записал начальника в проигравшие, но невероятно хотелось увидеть, как тот даст отступную.

Однако Палыч лишь холодно кивнул. Словно робот.

-- Да не, -- Кабанец внезапно приободрился, будто уяснил правила ранее неведомой игры. -- Не сможете. Вам отвечать. И всё такое. Не дай бог с дитём хоть одним чо случится. Прикроют лагерь. А кой-кого и под суд могут. Вон, по телеку, вчера...