Ванечка и цветы чертополоха

Когда речь зашла о Миле, Лёха позволил себе высказаться слишком грубо и вульгарно, раскрыв тайное желание надругаться над ней. И добавил:

— Пустил бы её по кругу, чтобы все потешились, чтоб не строила из себя недотрогу. Не знаю, что Тимофей с ней цацкается!

Этому рыжему прохвосту и в голову не приходило, как всё скрипело и переворачивалось внутри у смотрящего на него стальным взглядом мужчины. Палашов тут же вспомнил, как «великолепная пятёрка» в Москве намеривалась сотворить нечто подобное, и у него руки зачесались сжаться в кулаки.

— А досталась целка этому сопляку…

— За групповое изнасилование больше срок. — Евгений Фёдорович старался сохранять невозмутимый вид. — В тюрьме с насильниками не церемонятся. Сами заключённые отымеют по очереди. В лучшем случае. А можно вообще до освобождения не дожить. Сечёшь? И никто тебя не сможет защитить. И поосторожнее высказывайся. Я тебе не твой дружок. А человек, от которого зависит твоя судьба. Стоит ступить на сколький путь, потом не отмоешься. Грязь в шкуру въедается. А таких девчонок, как Мила и Олеся, даже в мыслях оставь в покое. И, кстати, знаешь ли ты, какой урон мозгу может нанести нюханье клея?

— Да?

— Да. На всю жизнь дураком останешься. Сам себя инвалидом сделаешь. Это занятие для глупых подростков, а ты-то вроде уже в призывном возрасте. Из-за дистрофии в армию не взяли?

— Так точно.

— Ну, а откуда такая злоба к Ване Себрову? Чем он мог тебе насолить?

— Он не наш. Даже взгляд, …, не наш. Видать, совсем загордился, сучоныш. К тому же, он друг Пашки Круглова, а тот … хочет везде поспеть.

В одном выражении, совершенно нелестном для девчонки, Рысев поведал об однократном половом сношении прошлым летом Круглова с его (Лёхиной) подружкой, назвав её кобылицей.

— Дарью Журавлёву?

— Её самую, … — Рысев не скупился на матерные слова. — С тех пор ненавижу всю эту команду … праведников.

— Короче, ты мутузил Ваньку, потому что все так делали и потому что он друг Круглова.

— Да, ….

— А думал о последствиях, когда нож схватил? Зачем нож-то схватил?

— Думал напугать Ваньку. Откуда же я знал, что Денис, …, его на меня повалит? Тимофей же обещал разобраться, …, нас не должны были тронуть. Откуда вы узнали, что это я с ножом был?

— Ребята на допросе показали. На судебном следствии всё узнаешь. Вызовут повесткой. А пока подпишешь подписку о невыезде. И предупреждаю сразу: если сбежишь, у меня в помощниках очень хороший оперуполномоченный, он тебя из-под земли достанет. И срок я тебе увеличу. Понял?

— Да, ….

«Трус и подонок», — подумал Палашов, глядя на бегающие глаза с красноватой физиономии. Ему сделалось так брезгливо в этой квартирке! Всё, даже цветочки со шкафов и обоев его раздражали. Он быстро и решительно вынул бумагу с ручкой и принялся строчить, бегло забрасывая Рысева вопросами.

Отец Лёхи работал наладчиком на металлопрокатном заводе. Мать — посудомойкой в заводской столовой, пока не ушла в запой. Сам окончил ПТУ на сварщика, но собирался идти работать водителем грузовика. На вопрос, почему выбрал Журавлёву, сначала заявил: «Не имеет значения», — потом признался: «Я не выбирал, она мне досталась».

— Тогда откуда такая ревность к Круглову?

— Я, …, не готов делиться даже такой … сучкой, как Дашка.

— Но ведь и ты не подарок и не сошёл со страниц дамского журнала, а Круглов, как я понимаю, парень видный, с мотоциклом, теперь ещё и моряк. Девчонкам должно это нравиться, в том числе и Дашке.

— Да ей лишь бы … был, да свистнули погромче, она и побежит.

— И никакой гордости? Никакой самооценки?

— Да ей лишь бы …. Не важно с кем.

— А тебе важно?

— Я же уже сказал, что с радостью … бы Милку.

— Да почему же?

— Она ведь целкой была. Прикиньте: узкая, скулящая под тобой, и ты первый её рвёшь, …, и пахнет кровью.

— И никакой разницы больше между ней и Дашкой?

— У каждой свои примочки. Да положил я на них с их высокими материями. В них ценного — это щель, которую я не прочь заполнить.

«А в тебе ценного — только рыло, которое я не прочь начистить», — в сердцах подумал следователь.

Рыжий так разошёлся, что утверждал: «Да срать я хотел на всех на них». Честил даже собственных родителей. Словно перепутал следователя с личным психоаналитиком или взял себе в дружки. И даже вдогонку уходящему Евгению Фёдоровичу продолжал лить накопившиеся в его существе помои. Эдак его прорвало! Следователь чувствовал себя обгаженным с головы до ног и не мог решить, как с ним поступить после подобных излияний. По первому требованию Рысев с великим удовольствием показал ему свою обратную сторону, которую не знал и не видел никто за все девятнадцать лет его жизни.

Любопытным стал эпизод, когда посреди разговора опухшая женщина вошла на кухню и отхлебнула воды прямо из носика чайника. Собеседники притихли на время её появления. Мать же ничего не сказала ни сыну, ни чужому человеку.

V

2000 год.