Ванечка и цветы чертополоха

— Он издох недавно. А то разве Ванька прокрался бы к нам в сарай незаметно?

— Когда он сдох?

— По весне. Старый был. Отпустили гулять, а он в полую воду попал и заболел. Ну, Захар его и пристрелил. Трезором звали. Как мы теперь без Тимы будем? Старыми становимся. Развалится наше хозяйство совсем. На нём ведь держалось. Отец его сызмальства к труду приучал. Отец, он, конечно, молодец, но знаете, сколько надо на зиму заготовить и дров, и сена? В том сарае, откуда вы вышли, не всё ещё. У нас через дорогу, напротив дома, сарай. Там и курятник, и дрова, и ещё сеновал. Да вон он, хозяин-то.

Среди стройных рядов яблонь неподалёку друг от друга стояли тоже в ряд ящики на ножках. Это были ульи. Рядом с одним из них возился крепкий мужик в специальной экипировке: в светлом костюме из плотного полотна и шляпе с сеточкой, полностью укрывающей голову, — и шумно сновали пчёлы. Хозяйка с гостем прошли мимо неподалёку, но он был занят и не обращал на них внимания.

— Клавдия…

— Семёновна по батюшке.

— Вы меня простите, Клавдия Семёновна, я понимаю, что у вас горе. Но ваш сын отсидит срок и выйдет, а сын Марьи Антоновны уже никогда не вернётся.

Она низко опустила голову и потупилась. Женщина зажала руки в замок и, трясся ими, сказала:

— Я понимаю это. Мы уже были у Марьи. Мы ей поможем, чем сможем. На похоронах поможем, и в дальнейшем поддержим. Она на нас не в обиде, ведь ни мы, ни она не виноваты, что что-то там произошло между нашими сыновьями. Кто их знает, чего они не поделили? Ведь нам хуже некуда. Ваня погиб, да. Но мы-то живы. И нам с этим жить. Не так тяжело умереть или убить неосторожно человека, как жить, зная, что стал виновником смерти. Или жить, зная, что твой ребёнок — этот виновник.

— Вы рассуждаете, как специалист в таких делах. А я вот не знаю этого. Я никого не убивал, и детей у меня нет. Я думаю, со временем вы привыкнете жить с этим, ведь мы, люди, ко всему привыкаем. А вот убитого уже не вернуть. Пусть он умер без боли и страха… Не так страшен чёрт, как его малюют! Но он умер, и это — конец. Как будто он уехал и уже больше никогда не вернётся. Есть кое-какие обстоятельства, которых вы не знаете. И об этом давайте поговорим у вас дома и с вашим мужем. А пока, позвольте, я осмотрюсь здесь. Я к вам подойду через пять-десять минут.

Они уже минуты две стояли рядом с местом убийства. И когда следователь закончил речь, Клавдия Семёновна развернулась и пошла к мужу. Палашов видел перед собой место, где два дня назад топталась не одна пара ног. Трава, правда, потихонечку уже поднималась. Это место находилось за огородом, и здесь рос бурьян, Тимофей с отцом здесь уже не косили. До леса оставалось метров десять. Если бы Ваня хотел, он легко скрылся бы в лесу, и не было бы здесь сейчас следователя, не мучался бы он от неведомых чувств к Миле, а сидел бы он где-нибудь в следственном кабинете СИЗО и допрашивал какого-нибудь карманника, пойманного с поличным, или мужика, который помог нечаянно соседу отправится на небеса, толкнув его на лестнице в подъезде.

Вот места, где стояли ребята, ещё заметны — бежали врассыпную, каждый протоптал собственную дорожку. Рядом большая вмятина — здесь упали Рысев и Ваня. С тех пор не пролилось ни одного дождя, поэтому следы высохшей крови на сухих поваленных былках травы ещё можно было отыскать. Но крови пролилось немного, так как нож остался в спине убитого. Рядом вытоптано ногами Милы и Тимофея, которые крутились, пытаясь что-то предпринять. Вот здесь сидел Тимофей, дожидаясь оперативно-следственную группу. Ребята уходили также невпопад, как бежали к месту преступления. Груз содеянного давил на каждого — в этом следователь не сомневался. Он решил повторить путь Вани и Глухова, которым они предпочитали незаметно проникать один к дому другого, и отправился в сторону леса. Дойдя до лесной дороги, а тропинка привела его именно к ней, следователь пошёл в сторону участка Себровых. Тенистая сырая дорога с вьющимися вокруг комарами вывела на колодец. Оттуда шла другая дорога на подъём. Идя по ней с полминуты, он вышел в сад к Себровым. Он узнал это место, потому что только вчера бродил тут, рассматривая местность.

Быстрым шагом Палашов отправился обратной дорогой. Этот путь занимал минут пять, если поторопиться. И вот он снова — в саду Глуховых, миновал картофельное поле, откуда уже вовсю подкапывали молодую картошку. Старый Глухов всё ещё копошился возле улья. Он заметил мужчину и прокричал ему:

— Вы идите в дом, к Клаве! А я скоро подойду! Заканчиваю!

Палашов кивнул и прошёл дальше. Клавдия Семёновна ждала его возле сарая.

— Пойдёмте, пойдёмте! — громко позвала она за собой, устремляясь в дом. — Молочка хотите?

«Необыкновенная женщина!» — подумал про себя мужчина, а вслух сказал:

— Не откажусь от стаканчика.

— Садитесь за стол!