Vanitas

О нет, Далеон не совершенен, как все они, сотканные из гламора и иллюзий фальшивки. Нет. Его облик — истинный. Звериные черты открыты взору, словно специально выставлены на показ, наперекор моде и правилам, принятым в высшем свете. И это дерзкое «несовершенство», дарованное природой — его дикая красота — делает шестого бесподобным, уникальным. Живым.

Он — живой. Настоящий.

И как же Люц хочется потрогать его шелковистые, волнистые волосы цвета воронова крыла. Пальцы так и зудят.

Но Далеон наблюдает за ней настороженно, из-под насупленных бровей, как дикий лесной кот за охотником из засады кустов.

Люции не хочется его спугнуть и она, медленно, почти крадучись, начинает продвигаться вперёд.

Тут её коварные планы рушит Меридия:

— Что эта дрянь здесь забыла?! — взъярилась она и выскочила из-за балдахина, как ужаленная. По гибкому телу струился голубой хитон, подпоясанный золотой цепочкой. В откровенных вырезах на бедрах мелькали длинные голубоватые ноги. Красно-рыжие волосы амфибии вспыхивали огнём в свете круглых магических ламп, и завораживали одурманенную фарси. — Никуда без неё! Трухва! Теперь ещё и в наш уединенный сад припёрлась. Проваливай, смертная, или я выволочу тебя вон за волосы!

— Тише Меридия, — выступила из-за кустов Сесиль с примирительной улыбкой. — Не ругайся. Это мы её пригласили…

За спиной Люции, точно из неоткуда, вырос Орфей и положил ей руку на плечо в покровительном жесте. Ободряюще подмигнул.

— …пригласили без амулетов и во хмелю, — закончила химера и заливисто рассмеялась на вытянувшиеся лица друзей. Но их изумление быстро сменилось хищным любопытством.

— И что, она сама согласилась? — недоверчиво спросила Меридия.

Сесиль ощерилась в зловещей улыбке:

— Мы помогли.

И по-кошачьи, виляя бёдрами, двинулась к хмурому сюзерену. Принцесса амфибий провожала её гневным взглядом.

— Ты же не против, Леон? — мурлыкнула химера, оставляя призрачный поцелуй на его щеке.

Он молча, щурясь, посмотрел на неё, будто подозревал в чем-то или уже разгадал её коварный замысел и не одобрял, затем — на Люц. Доооолго смотрел с нечитаемым выражением и… медленно кивнул.

Орфей воодушевился.

— Давай, малышка, — он подтолкнул её вперед. — Поприветствуй нашего принца!

Под перекрестьем взоров Люц сделала робкий шажок и ещё один, наблюдая за господином из-под веера ресниц.

И он наблюдал за ней, жадно, ловя каждый вздох, и лениво потягивая вино. Но леность была лишь ширмой: сглатывал принц тяжко и ноздри его подрагивали, принюхиваясь.

Он уже сильно пьян. Едва сдерживается.

Люц вся затрепетала от кого-то сладостного томления внизу живота, и невольно замедлилась, Меридию это разозлило. Она взмахнула рукой, одними губами выплетая чары, и Люция запуталась в ногах и рухнула на четвереньки с немым возгласом.

Попыталась подняться — ведь принц ждёт, нельзя терзать его ожиданием — но снова упала. Коленки просто подгибались, словно разом обессилили, а ещё дрожали, как после интенсивных нагрузок.

Но упрямая Люция не сдавалась: приподнималась и падала, пыжилась, пыхтела и пробовала снова. И… падала. Как бабочка с перебитыми крылышками.

Придворные гоготали, только Далеон не смеялся. Люция лучезарно улыбнулась ему, но принц не ответил тем же, наоборот — лицо его стало ещё более замкнутым и мрачным. Но девушка не обиделась: не стоит всё принимать близко к сердцу.

— Сегодня ты будешь только ползать, смертная, если хочешь остаться с нами, — по-доброму объявила Меридия.

— Хочу, — вымолвила Люц. Она впервые за всю жизнь чувствовала себя так прекрасно, и не хотела покидать расчудесную компанию столь рано. Все здесь ей рады, все улыбаются, и Люц не желала опять сидеть сычом в своей комнатушке пока ровесники здесь резвятся.

— Тогда ползи сюда, поцелуй мои туфли, — приказала принцесса амфибий и выставила вперёд ступню в аккуратной балетке с заострённым мыском.

И фарси дернулась к ней, желая угодить, порадовать. Поделиться своим счастьем…

Вдруг Далеон с звучным щелчком отставил кубок и сел, свесив с каменного ложа ноги.

— Нет, сначала она уважит меня, — веско произнёс он и протянул когтистую длань, унизанную перстнями. — В конце концов, я здесь сын Императора! — И совсем другим тоном, почти ласково поманил: — Ко мне, Бабочка.

Люция тихо рассмеялась, не понимая, почему раньше так редко это делала. Бодро закивала и поползла на четвереньках к шестому, но на полпути запнулась о длинную юбку и шмякнулась на живот. Грудь едва не выскочила из низкого декольте.

Заохав, Люц приподнялась на руках и глянула на принца жалостливо, закусив губки. Он понимающе усмехнулся и покачал головой:

— Сама, Бабочка. Давай. Я не стану помогать тебе чарами.

Она притворно-тяжко вздохнула и с робкой улыбкой наконец подползла к нему.

— Какая ты оказывается хитрая, — белозубо улыбнулся он, сверкая острыми клычками.

— Другой быть в замке нельзя, — проворковала она чистую правду и оперлась пальчиками на край ложа меж его бёдер.

Принц сглотнул и толкнул свою руку ей под нос. На его скулах проступил непривычный румянец.

— Она это запомнит? — тихо спросил Орфей, незнамо у кого.