Ванька 9 (СИ)

Я думал, что сейчас прямо мы и поедем, однако, тут и началась бюрократия… Представитель Швейцарии сначала передавал каждого солдата представителю советской России. При этом он то и дело путался, сверялся в своих бумагах, на кого-то, кто их составлял, ругался. Наконец, всех отправляющихся в Россию передали. Однако, на этом дело не закончилось. Представитель советской власти начал передавать нас немецкому капитану. Потом они все вместе — швейцарец, наш и германец какой-то акт составляли, подписывали его и печатями скрепляли.

Мля…

Пошла писать контора…

После оформления акта, немецкий капитан за каким-то лешим снова начал нас проверять перед посадкой в вагоны. Пальцем в каждого тыкал, показывал своим солдатам, кто за кого отвечает.

Так мы до ночи тут просидим…

Наконец, вся эта свистопляска с посадкой в поезд закончилась. Представитель советской стороны помахал отъезжающим рукой и вагоны покатились по рельсам в сторону Германии.

Несколько швейцарских станций остались позади и вот мы уже на границе. Тут всех российских пассажиров выгнали на платформу. Немец-капитан приказал выстроиться в колонну по четыре. Так, по четверо, нас и стали заводить в здание вокзальчика.

Козлы!!!

Что не отобрали швейцарцы, того нас лишили германцы. Немцы конфисковывали карандаши, самопишущие ручки, бумагу, блокноты, открытки, фотографии… Если находили кусочек мыла в упаковке, то вскрывали её. Хорошо, хоть мыло обратно отдавали. То же самое творили с пачками сигарет. Сейчас у меня в чемодане все мои курительные запасы в брезентовый мешочек, хорошо, хоть он нашелся, были свалены. Это, ещё повезло. Один немецкий унтер, вообще все сигареты у тех, кто ему в руки попадал, пополам ломал. Проявлял, сука, бдительность…

Наши просили им снимки Франции, Швейцарии, а некоторые — и Африки, оставить. Немцами же все фото безжалостно рвались и тут же рядом со зданием вокзальчика сжигались.

Глава 30 Голод — не тётка

Плохо как-то началось моё возвращение в Россию.

Деньги, что выдали мне за работу в советском полпредстве — отобрали. Именно — отобрали. Язык не поворачивается назвать обменом то, что в Шаффгаузене нам устроили. Ещё и издевались, козлины безрогие, говорили, что меняют нам швейцарские франки на российские рубли по самому выгодному довоенному курсу.

Куда мне теперь эти бумажки уже не существующей империи?

Самопишущей ручки, кстати — подарка полпреда, я тоже лишился. Уже на границе с Германией. Пачки с сигаретами у меня распотрошили, продукты — конфисковали.

Оказывается — порядок такой. Всё съестное на границе конфискуется. Подозреваю, что этот порядок не настоящий. Поживились ушлые немцы нашими продуктами…

Взамен отобранной еды, у кого она имелась, всем нам выдали паек на три дня. Столько де мы по немецкой территории поедем. Что-то меня не впечатлило количество полученного. Маловато каждый из нас теперь имеет пропитания. Про ассортимент я и не говорю.

Как мясное в выданном наборе присутствовали какие-то подозрительные паштеты. Пакетик якобы кофе содержал ячмень с добавкой цикория. Получил я ещё кусочек маргарина и пакетик сахарина. Сплошной эрзац — ничего настоящего.

Нет, немного настоящего было. Несколько картофелин и брюква. Последнюю тут клубнем Гинденбурга величают. Или — восточнопрусским ананасом. Так германцы сами над собой подшучивают. Другого им и не остается. С продуктами питания у них с самого начала войны плохо и всё только хуже становится. Из этой самой брюквы, которая раньше шла только на корм скоту, они теперь делают мармелад, пудинги, котлеты, колбасу и всё прочее. Не говоря уж о том, что супы варят.

Прошлую зиму они у себя так и назвали — брюквенная. Неурожай у них произошел, одной брюквой и спасались…

Откуда я про это знаю? Из газет. Их в советском полпредстве много было — старых и свежих. После африканского информационного голода я на них как ненормальный набросился и читал, читал, читал…

Конечно, фильтровал прочитанное, но немного и восстановил картину происходившего в последний год — полтора. В Швейцарии цензура не сильно зверствовала и местные газеты много о чем сообщали. Хотя бы о той же испанке. В немецких газетах, пусть испанка в Германии и хорошо похозяйничала, о ней почти не писали.

Так вот, ни я, ни мои попутчики выданным продовольственным пайком были недовольны, а сам немец, что в нашем вагоне пайки выдавал, их как будто от сердца отрывал. Глазами провожал каждый ломоть хлеба или баночку паштета.

Прочел я в газете в прошлом месяце, из чего сейчас эти паштеты немцы делают. Если верить печатному слову, то из морских и речных ракушек. Ну, не из самих раковин, а из их содержимого. Привозят их на заводы целыми вагонами и перерабатывают в желе, суфле, паштеты и колбасы.

Составители германских военных кулинарных книг в один голос утверждают, что эти ракушки по питательности даже превосходят говядину.