Варфоломеевская ночь: событие и споры

Чтобы объяснить отступничество около полутора сотен дижонских гугенотов вскоре после Варфоломеевской ночи в Париже, необходимо искать ответ не в слепом насилии, а в более систематическом и длительном воздействии, приведшем не к избиению, а к отречению. Пример Дижона показывает, что, несмотря на крайнюю враждебность к гугенотам, вплоть до незаконного их заточения и захвата имущества, бойня не была предопределена даже после известия о событиях в Париже. После начала религиозных смут отцы города в своих действиях руководствовались скорее общественно-политическими, чем доктринальными мотивами, т. е. сохранением единства католической общины в богослужении и поведении и, следовательно, сохранением социально-политического порядка. Разумеется, эти цели были связаны с вопросами доктрины, но предотвращение раскола в обществе и охрана порядка, пожалуй, стояли выше в списке их приоритетов, нежели чистота веры. В конце концов они добились и того и другого без насилий, подобных бойне Варфоломеевской ночи, поскольку политика вынужденных отречений оказалась столь успешной еще с 1562 г. Как ни странно, политика дижонских властей, которые игнорировали или не так строго соблюдали мирные эдикты 1562, 1563, 1567 и 1570 гг. (все они гарантировали гугенотам определенные права и защиту законом), в итоге привела к воссоединению и сплочению горожан вокруг католического большинства. Напротив, королевская политика ограниченной веротерпимости и ряд мирных эдиктов, призванных избежать насилия и гражданских войн, в конечном счете привели к обострению последних. Именно политика короны усугубила религиозные противоречия и вызвала вспышки народного насилия, что во многом объясняет размах убийств. Однако Дижону и ему подобным городам по всей Франции удалось избежать кровавых ужасов Варфоломеевской ночи в отличие от Парижа и десятка других центров избиения гугенотов в 1572 г.

В заключение я хотел бы снова подчеркнуть, что искра, приведшая к взрыву насилия в Париже 24 августа 1572 г., была вызвана политическим шагом французского двора. Бесспорно, городские советники Парижа заботились о поддержании порядка не менее, чем их коллеги в Дижоне. Но они не были в состоянии воспротивиться решению Королевского совета умертвить Колиньи и других дворян-гугенотов или предотвратить переход от этих убийств ко всеобщему избиению с куда более серьезными последствиями. В Дижоне, а возможно и в других городах, даже яростно настроенные против гугенотов католические магистраты, в отличие от короля, королевы-матери и членов их совета, сознавали, что истребление гугенотов — не лучший способ избавить страну от ереси. Подобные действия лишь углубляли социально-политический раскол и затрудняли его преодоление. По крайней мере в Дижоне было успешно применено иное средство обуздания ереси: тюремное заключение и арест имущества. Будучи незаконными согласно эдиктам веротерпимости, эти действия все же дали графу де Шарни и Пьеру Жаннену возможность прибегать к прянику, а не кнуту, чтобы к 1572 г. удержать большинство горожан-гугенотов в повиновении и избежать бойни. 

Варфоломеевская ночь и парижская буржуазия Барбара Дифендорф

Уже четыреста лет историков Варфоломеевской ночи занимает главный вопрос — роль короля: в какой момент и почему Карл IX решил дать приказ об истреблении предводителей гугенотов, собравшихся в Париже по случаю свадьбы его сестры Маргариты Валуа и принца-протестанта Генриха Наваррского? Не менее важными, чем личная ответственность короля за эту бойню, являются и вопросы об участии в этом решении Екатерины Медичи и о связи между избиением 24 августа 1572 г. и неудачным покушением на гугенотского вождя адмирала Гаспара де Колиньи 22 августа.

До недавнего времени участию народа в Варфоломеевской ночи уделялось меньше внимания. Одни ученые видели в этом наиболее зловещую сторону продуманной бойни, другие — непреднамеренное, хотя и неизбежное последствие более ограниченного приказа о расправе, но народное участие в убийствах обычно вызывало лишь чувства сожаления и редко подвергалось анализу. Статья Натали Земон Дэвис "Обряды насилия", "Воины Божьи" Дени Крузе и мое исследование "Под крестом: католики и гугеноты в Париже XVI в." помогли заполнить этот пробел[155]. Но есть и еще одна группа, чью роль в побоище до недавнего времени признавали, но не анализировали, — это парижская буржуазия. В последних работах о Варфоломеевской ночи выделяются два очень разных подхода к проблеме ответственности за бойню "доброй буржуазии" Парижа.