Варяго-Русский вопрос в историографии

Первая глава новой версии 4 августа была направлена Ломоносову на заключение, причем его надо было сделать, по предписанию Канцелярии, «как наискорее»: «достоин ли тот перевод отдать для напечатания». Ломоносов, отложив другие дела (а только что - 3 августа - было начато строительство Химической лаборатории, которое ученый многократно добивался с января 1742 г.), срочно читает эту главу. И уже 12 августа он передал в Канцелярию «репорт», в котором сказано, что «помянутая книга напечатания достойна» и что в ней найдены «малые погрешности, которые больше в чистоте штиля состоят» и могут быть легко исправлены переводчиком. И именно на основании этого «репорта» Канцелярия подтвердила свое постановление о печатании «Истории Сибири» на русском языке. Но не только один Ломоносов занимался рецензированием труда Миллера. Его обсуждению в мае-августе 1748 г. было посвящено 11 заседаний Исторического собрания (25, 27 мая, 1, 3, 6, 8, 15 июня, 6,13,27 июля, 10 августа), причем главным и очень въедливым оппонентом Миллера на них выступал профессор истории и древностей И.Э.Фишер. И в этих заседаниях активное участие принимал, наряду с Г.Н.Тепловым, П.Л.Леруа, Я.Я. Штелиным, Ф.Г. Штрубе де Пирмонтом, Х.Крузиусом, И.Э.Фишером, И.А.Брауном, В.К.Тредиаковским, и М.В.Ломоносов.

Замечаний в адрес Миллера - существенных и не очень - на Историческом собрании было высказано много. Стоит заострить внимание на одном из них, ибо оно демонстрирует понимание Миллером как характера работы историка, так и той роли, которая отводилась им источникам: «надлежит ли историографу следовать всему без изъятия, что ни находится в каком подлиннике, хотя б иное было явно ложное и негодное, и вносить оную в свою сочиняемую историю», и «что историограф долженствует потоль следовать подлинникам, пока не будет иметь законных причин не полагаться на их верность, ибо слово следовать много в себе заключает, то есть следовать слепо и без всякаго сомнения». В указе Миллеру Канцелярии от 19 июня 1750 г. подчеркивалось уже после выхода первой части «Истории Сибири», что «большая часть книги не что иное есть, как только копия с дел канцелярских, а инако бы книга надлежайщей величины не имела - то чрез сие накрепко запрещается, чтобы никаких копий в следующие томы не вносить, а когда нужно упомянуть какую грамоту или выписку, то на стороне цитировать, что оная действительно в академической архиве хранится». В 1764 г. Ломоносов также отметил, что Миллер «в первом томе "Сибирской истории" положил много мелочных излишеств и, читая оное, спорил и упрямился, не хотя ничего отменить, со многими профессорами и с самим асессором Тепловым».

В 1751 г. Историческое собрание обсуждало, начиная с 22 мая, вторую часть «Истории Сибири». В сентябре Ломоносов подал в Канцелярию доношение с просьбой освободить его от «присутствия» в Собрании, ибо известно, «коль много принужден я был от помянутого профессора Миллера ругательств и обиды терпеть напрасно, а в нынешних Исторических собраниях читается его же, Миллерова, "Сибирская история", и для того опасаюсь, чтобы обыкновенных его досадительных речей не претерпеть напрасно и, беспокойствуясь принятою от того досадою, в других моих делах не иметь остановки». И ему было позволено знакомиться с монографией на дому и «с примечаниями» отсылать в Историческое собрание «на рассуждение». 31 октября Канцелярия получила от Ломоносова замечания на 6 и 7 главы, в которых он посоветовал лишь «выкинуть» некоторые «непристойности» и «излишества», ибо, напоминал рецензент, «первый том Сибирской истории для таких мелочей подвержен был немалой критике и роптанию». 20 ноября эти замечания были направлены в Историческое собрание. 27 ноября состоялось заседание последнего, на котором было отмечено, что Миллер исправил текст согласно замечаниям Ломоносова. Принимая во внимание этот факт, Собрание одобрило как главы 6-7, а также главы 8-11, читанные на заседаниях без Ломоносова, и 20 декабря Канцелярия распорядилась печатать «Историю Сибири» Миллера «в том же количестве экземпляров, как и первую часть». В 1752 г. были рекомендованы к изданию Историческим собранием и главы 12-17. А в качестве «притеснителей» историографа при напечатании «Истории Сибири» Пекарский, в отличие от Формозова работавший с документами, а не черпавший свои знания из тенденциозных сочинений, называет «неутомимых в преследовании против него» Шумахера и Теплова, но не Ломоносова. Точно также поступает и С.М.Соловьев[136].