Варяго-Русский вопрос в историографии

Через то же Академическое собрание обязательно должно было пройти и «сочинение об ученой материи» Миллера, весной 1749 г. порученное ему прочитать на первой «ассамблее публичной» Академии наук, намеченной, по распоряжению президента Академии наук от 23 января 1749 г., на сентябрь месяц. Причем тему своего «сочинения об ученой материи» - «О происхождении имени и народа российского» - Миллер избрал сам, хотя доселе он ею никогда не занимался, и в это время напряженно работая над написанием и подготовкой к изданию «Истории Сибири» (как подчеркивал Ломоносов, он «избрал материю, весьма для него трудную, - о имени и начале российского народа...», и академики в ней «тотчас усмотрели немало неисправностей и сверх того несколько насмешливых выражений в рассуждении российского народа, для чего оная речь и вовсе оставлена»).

На той же «ассамблее публичной» Канцелярией Академии было поручено выступить и Ломоносову с похвальным словом Елизавете Петровне (канцелярский ордер, которым ему предписывалось его подготовить, датирован 7 апреля), и это похвальное слово также было подвергнуто обстоятельной экспертизе со стороны его коллег академиков. Как объяснял в феврале 1749 г. выбор докладчиков правитель Академической Канцелярии И.Д. Шумахер, «понеже профессор Ломоносов в состоянии написать диссертацию как на русском, так и на латинском языке, и оную либо публично читать, либо наизусть говорить». Вместе с тем он и указал, что должен, по его мнению, обязательно сказать докладчик: ему «следовало вменить в обязанность, "чтоб он не забыл в диссертации приписать похвалу основателю Академии государю императору Петру Великому и покровительнице ныне достохвально владеющей государыне императрице; после б объявил о начале, происхождении и нынешнем состоянии химии, а потом бы описал некоторые новые опыты..."». А кандидатуру Ломоносова Шумахер буквально выдавил из себя. Как откровенно он тогда же делился своими мыслями с Тепловым, «очень я бы желал, чтобы кто-нибудь другой, а не г. Ломоносов произнес речь в будущее торжественное заседание, но не знаю такого между нашими академиками.... Оратор должен быть смел и некоторым образом нахален, чтобы иметь силу для поражения безжалостных насмешников. Разве у нас, милостивый государь, есть кто-нибудь другой в Академии, который бы превзошел его в этих качествах?..». А Миллера правитель Канцелярии предложил потому, что «он довольно хорошо произносит по-русски, обладает громким голосом и присутствием духа, которое очень близко к нахальству...»[139].

Надо сказать, а по данному вопросу также существуют спекуляции, выставляющие Ломоносова в качестве угодника высоким покровителям, и тем самым добивавшимся их поддержки, якобы позволявшей ему расправляться со своими противниками, что не было ничего необычного в теме его выступления, ибо выступать в подобном жанре было традицией и обязанностью академиков, а вместе с тем очень большой честью и для них, и для самой Академии. Так, 1 августа 1726 г. Г.З.Байер «произнес хвалебную речь в честь императрицы» Екатерины I «в ее высочайшем присутствии» на втором публичном, как пишет Миллер, собрании Академии наук. Сам Миллер выступил в 1762 г. с речью на Академическом собрании в честь Екатерины II. П.П. Пекарский пишет, что «к торжественному заседанию Академии наук, по случаю коронования Елизаветы, 29 апреля 1742 года, бывший академик Юнкер, любимец графа Миниха, теперь сосланного, певец бироновского величия, тайком передавший известия о России саксонскому правительству, написал оду в прославление новой императрицы»[140].

Л.П. Белковец, а данный тезис является самым главным пунктом обличительных речей норманистов прошлого и современности в адрес Ломоносова, нарочито подчеркнуто представляющих его действия в совершенно неприглядном виде, особо акцентирует внимание на том, что обсуждение диссертации Миллера закончилось «переводом автора из профессоров в адъюнкты» (А.А.Формозов добавляет, «с соответствующим уменьшением жалования». С.С. Илизаров еще более усиливает этот момент, говоря о «беспрецедентном разжаловании историографа из академиков в адъюнкты с очень сильным сокращением жалования»). Но понижение Миллера в должности произошло по совокупности нескольких причин, среди которых случай с диссертацией далеко не самый главный. Да к тому же пункт претензий к Миллеру по поводу его речи-диссертации сформулирован в определении президента Академии наук К.Г.Разумовского совершенно иначе, чем обычно излагают норманисты-«ломоносововеды», несмотря на то, что этот официальный документ был приведен в 1870 г. П.П. Пекарским в его фундаментальной работе по истории Петербургской Академии наук, а в 1862 и 2005 гг. его пересказали С.М.Соловьев и Н.П. Копанева.