Варька

— Ты познакомишься с моим любимым героем, хорошо?

— Придётся читать?

Варя кивнула. Артём задумался, он читал с большой неохотой, но разве можно было отказать? Им обоим была нужна эта дружба, она только зарождалась и им необходимы общие интересы.

— Ладно, только я не могу быстро.

— А я тебя не тороплю.

Варька убрала хомяка в клетку и расчистила стол.

— Вам на завтра что задали?

— Математику, историю и литературу.

— По истории какой параграф?

— Византия.

— А нам арабов… Ладно, делаем каждый своё, математику поможешь, если надо будет?

— Конечно, это мой любимый предмет.

— А у меня любимая литература, ну и математика, когда я понимаю тему. Только отвлекаться не будем, ладно? А то мне трудно сосредоточиться.

Тёма кивнул и они оба погрузились в мир знаний. Мальчик начал с любимого предмета, а девочка с истории, оставив «сладенькое» на потом. Но очень скоро она поняла, что не думает о том, что читает и тоже взялась за математику. Тёма писал левой рукой и не отвлекался, а Варя думала о другом. Ей очень хотелось рассказать новому другу о травле в школе, чтобы он подсказал что-нибудь или морально поддержал, но она боялась, что он подумает о ней, как о неудачнице.

— Ты меня пожалела?

Артём говорил, не поднимая глаз от тетради, а Варя обомлела от похожести их мыслей.

— Нет, с чего ты взял?

— Ты такая смелая и… красивая, а я жирдяй и «лузер», так ребята говорят.

— Тёма, посмотри на меня, какая я красивая? Меня в школе называют «лохматой чучундрой» и «чмошницей».

— Это правда?

— Поскольку мы знакомы с тобой всего два дня, открою тебе один секрет, который знают все. У меня есть один недостаток, я никогда не вру.

— А почему недостаток? Разве это плохо?

— Для меня — да. Ну допустим, я нарушила мамин запрет, любой, у неё их много. Ей достаточно только спросить и я тут же сознаюсь, а могла БЫ соврать и никто не узнал БЫ. Вот так вот. Печаль, да и только. Понял?

— Да-а. А я могу, если надо будет соврать, зови меня, я сделаю это за тебя, без труда и угрызений совести.

— Здорово. Я подумаю, как это использовать для пользы дела. Слушай, а давай я историю вслух почитаю и твой параграф, и свой. Мне полезно будет повторить.

— Класс! Я почти доделал математику.

17

Как мало человеку надо, чтобы оказаться выбитым из привычной колеи. Ещё ничего не произошло, а Елена Георгиевна уже никак не может сосредоточится, ни на работе, ни на доме, забыла позвонить дочери после школы, перепутала наряды для рабочих, — всё пошло наперекосяк.

«Надо взять себя в руки, выкинуть все романтические бредни из головы и катиться дальше по накатанному пути», — это всё, как мантру повторяла себе Елена Георгиевна, но получалось плохо, в голову лезли всякие мысли-диверсанты: «А вдруг в последний раз? А может зря отказываюсь?» и т. д.

На улице оказалось совсем темно, незаметно зима подкрадывалась к порогу и в воздухе пахло холодом. Свет от энергосберегающих ламп был странный, «неживой», люди и предметы казались плоскими тенями. Размеренная ходьба хорошо разгоняла гнилые мысли и Елена Георгиевна решила, вопреки привычке, пройти пару остановок пешком.

«Всё одно к одному, сначала явление Егора, теперь это… надо поговорить с Варей об отце. Пожалуй не стоит, так явно, игнорировать его, хотя он, как обычно, ничего не заметил».

Что-то большое неожиданно прыгнуло сбоку и оказалось добродушной псиной, которой хотелось общения. Елена Георгиевна остановилась, чтобы дать себя обнюхать.

— Лена… — раздался голос сзади. Это был Сергей и встреча не была похожа на случайную.

— Можно я повожу?

Елена Георгиевна неопределенно пожала плечами, мол, почему бы нет? И они молча продолжили движение, уже вдвоем.

Никому не хотелось говорить и они шли молча, она поворачивала и он поворачивал, она замедляла шаг и он замедлял, так они и перемещались, как иголочка с ниточкой. Незаметно прошли все шесть остановок и, когда уже подходили к подъезду, Сергей спросил:

— Можно я закурю?

Елена Георгиевна кивнула, ей не хотелось его приглашать домой, всё-таки малознакомый человек, мало ли что?

— Ну, я пошёл, до завтра.

Он шагнул вперёд и в свете фонаря стало видно, что у Сергея трясутся руки и совсем замёрзший вид, и она его пожалела.

— Хорошо, — буркнула она себе под нос. — Я напою Вас чаем. К чаю правда ничего нет, кроме сушек, да и те могли кончится. У дочки сегодня гости.

Сергей сразу оживился и стал почему-то оправдываться:

— Мне просто дома тошно сидеть одному. Надоело, телевизор, да ещё пазлы…

18

Варька чувствовала, что мир вокруг, да и она сама, безвозвратно меняется. Все ориентиры, что существовали до сих пор, либо утеряны, либо трансформировались до неузнаваемости, во что-то совсем иное. Так подруга, с которой она дружила, или думала, что дружила, растворилась в недружественной среде, а класс, в котором она проучилась более пяти лет, стал чужим.