Варламов

и считаюсь старостой труппы, от мужчин старше меня по службе

нет. Давно ношу звание заслуженного артиста и имею ордена

Станислава, Анны и др. Брюхо толстое, голова плешивая, манеры

степенные, — чем не персона?!»

Да, персона, то есть важная особа, личность, но не гражданин

и тем более не актер-гражданин, который в те времена стано¬

вился заметной фигурой не только в театре — в общественной

жизни.

Да и сами театры в те времена стали местом открытого

общественного, гражданского цротеста. Звучал он во всеуслы¬

шание со сцены, вспыхивал и в зрительном зале. Тревожное чув¬

ство, бунтующая мысль революционно настроенной интеллиген¬

ции, студенческой молодежи находили свой отзвук, например,

в Драматическом театре В. Ф. Комиссаржевской. Трепетное искус¬

ство великой русской актрисы было в ту пору воодушевлено страст¬

ными поисками светлых начал, правды и справедливости, дышало

гневом против оскорбления человеческого достоинства, против

давно изживших себя и насквозь лживых общественных устоев,

требовало решительных изменений в окаменевшем российском

строе жизни.

Так, первое представление пьесы М. Горького «Дачники»

10 ноября 1904 года осталось в истории русского театрального

искусства показательным примером острого столкновения про¬

тивоборствующих общественных сил. Участник этого спектакля

артист В. Р. Гардин рассказывает (в книге «Воспоминания»,

т. И):

«Каждый неодобрительный возглас снизу покрывался взры¬

вом аплодисментов балкона.

Обличенные в пьесе Горького «дачники», не знающие, «где

бы спрятаться от жизни», чувствовали себя оскорбленными и то

и дело шумели... Шиканье, свистки, аплодисменты!

Возмущенная Комиссаржевская (в роли Варвары Михайловны

Басовой) начинает греметь:

—       И мне кажется, что скоро, завтра, придут какие-то другие,

сильные, смелые люди и сметут нас с земли, как сор!

Возмущенные крики партера громче голоса Комиссаржевской.

Но теперь уже ясно, что балкон одолеет. В аплодисментах тонут

возгласы «дачников» партера... Кто это их «сметет, как сор»?

Революция? Возгласы возмущения, свистки...

Так третий акт кончился в атмосфере скандала.

А к началу четвертого театральный зал превратился в ми¬

тингующую площадь.

Стихи студента Власа о «тусклых и нудных человечках» опять

разъярили партер. Мы с большим волнением ждали, что будет

в конце спектакля...

И вот занавес закрылся под многоголосые молодые крики:

—       Горького!

—       Комиссаржевскую!

—       Автора! Автора!

Из-за кулис появился Горький: бледный, злой, но удиви¬

тельно сосредоточенный и спокойный.

Он взял за руку Комиссаржевскую:

—       Пойдемте!

И с ней вышел на сцену.

Дали занавес.

Оглушительную овацию стали прорезать столь же оглушитель¬

ные свистки.

Горький спокойно сложил руки на груди и стал с презритель¬

ной улыбкой оглядывать «свистунов».

Вера Федоровна с гневными, горящими глазами стояла рядом

с писателем.

Мы за кулисами, сжав кулаки, были готовы выскочить на по¬

мощь автору и нашей руководительнице. Но свистки вскоре

окончательно потонули в неистовом приветственном гуле востор¬

женных голосов».

К этому надо прибавить, что возглавляли «свистунов»

Д. С. Мережковский и 3. Н. Гиппиус. При этом красавица и

изящная поэтесса Зинаида Николаевна держала в зубах обыкно¬

венный полицейский свисток.

После 9 января 1905 года дальнейшие представления «Дачни¬

ков» были запрещены особым приказом петербургского генерал-

губернатора Трепова.

На Лиговке, в так называемом Народном доме Паниной был

создан Общедоступный театр, которым руководил Павел Павлович

Гайдебуров. Это был совсем особый театр. Его зрители — окраин¬

ный питерский рабочий народ. «Общедоступный» жил в тесном

соседстве с большевистским подпольем, которое тут же издавало

машинописный партийный журнал «Голос рабочего», с кружком

рабочих-поэтов, корреспондентов ленинской газеты «Звезда».

В Народном доме бывал в 1905 и 1906 годах Владимир Ильич

Ленин. В воспоминаниях Н. К. Крупской рассказано о выступле¬

нии Ленина (под именем Карпова) в театральном зале Народного

дома на многолюдном митинге 9 мая 1905 года.

Десятилетие Общедоступного театра Гайдебурова было отме¬

чено статьей в «Правде» (10 марта 1913 г.), в которой говорилось:

«Строго художественный, литературный репертуар, рассчитан¬

ный на потребности пробуждающейся демократии, тщательно

художественная обстановка, любовное отношение к делу — такова

физиономия этого популярного в рабочих кругах театра».

Знаменательные события первой русской революции не ми¬

новали театрального искусства. Коснулись они и Александринки.

Только коснулись... Нельзя было ставить Горького, — появились