Варлок #4 - Рубикон

Ну да. Я для себя уже решил, что мы обязательно «подружимся» и непременно пообщаемся накоротке. Пусть даже этот душевный порыв и будет односторонним с моей стороны, и, скорее всего, очень не понравится туземцу. Ну а что поделаешь, надо же мне в конце концов выяснить, где я, и «parlez-vous français» здесь, или, может быть, шпрехают на порядком утомившем меня «дойче». Просто я фактически нижней полусферой чувствовал, что в тех ё… далеких далях, куда я каким-то образом попал, о великом и могучем даже не слышали. Зато наши европейские, как говорит император, «партнеры» в свое время очень любили колонизировать такие вот райские кущи, огнем и мечом насаждая среди туземцев разумное, доброе, вечное.

В предстоящем же знакомстве, как я надеялся, мне должен был помочь обнаруженный в сидоре мой же собственный лингва-модуль, с которым я летал в Либерократию и блок памяти которого оказался буквально под завязку забит языковыми пакетами. Так что, скорее всего, мы найдем общий язык, ну а если нет, то все равно что-нибудь да придумаем.

Главное не спугнуть раньше времени моего будущего приятеля. В идеале, конечно, лучше всего было бы, если бы он сам вышел из кустиков и добровольно рассказал мне все, что я хотел бы от него услышать. Быть может, тогда я бы даже подарил ему, например… вот эти вот безвкусные стеклянные бусы, целую связку которых нашел на самом дне сидора. Впрочем, что-то подсказывало мне, что «мосты дружбы» придется наводить силовыми методами…

Впрочем, я пока ничего не предпринимал, продолжая изображать из себя ничего не замечающего вокруг туриста. Пусть парень, а точнее мужик, потому как абориген был явно старше меня, успокоится. Авось будет посговорчивее.

Закончив инспекцию имеющихся у меня вещей, я аккуратно укладывал их обратно в сидор, периферийным зрением наблюдая за гостем. Наконец, завязав горловину и скатав спальник, повесил вещмешок за лямки на руль мотоцикла и, вскрыв навесной кофр байка, вытащил оттуда один из имеющихся у меня сухпаев.

Еда – лучший способ завести знакомство с дикарями, а то, что внимательно наблюдавший за мной человек относится именно к этой довольно малочисленной по нынешним временам категории населения планеты Земля, я уже успел рассмотреть. Кто бы еще стал носить голову какого-то животного, украшенную разноцветными перьями, вместо шляпы… Ну не на кровожадного ролевика-реконструктора первобытной жизни же я нарвался на самом-то деле? Впрочем, было у меня и то, чем можно приманить и эту категорию граждан, благо в кофре имелось аж две полуторалитровых бутылки водки «Императорка. На березовых бруньках».

«Армии Его Императорского Величества Самодержца Всероссийского офицерский индивидуальный рацион питания номер два» – прочитал я на лицевой стороне коробки цвета темно-зеленого цвета, под золотым тесненым двуглавым орлом.

Пожав плечами, вновь уселся на уже порядком примятую травку, достал из чехольчика один из балисонгов и аккуратно снял небольшой участок дерна перед собой. В другой момент я, наверное, содрогнулся бы от того святотатства, которое творил собственными руками, однако нынче мне было на это наплевать.

А все дело в том, что найденные мною в разгрузке ножи-бабочки были вовсе не моими! Очень похожими, однако намного старше, с потертыми рукоятками и лезвиями из очень необычного металла. И кажется мне, я знал, кому на самом деле они принадлежали, а это наводило на очень нехорошие мысли.

Не выпуская из поля зрения туземца, вскрыл упаковку. В общем-то, довольно стандартный набор, который я не раз видел у нас на кафедре и получал на руки во время «Игр» в Османо-Турецкой империи. Три упаковки галет, паштеты «Нежный» и «Колбасный», плавленый сыр, яблочное пюре, «Шпик соленый, консервированный», рагу из овощей, три главных блюда, сухие витаминизированные напитки и прочие вилки, ложки, шоколадки…

Достав, разложил и установил таганок, подпалил непромокаемой спичкой таблетку сухого спирта и, на пару секунд задумавшись, решительно выбрал «Гуляш с картошкой». Через минуту над лесной поляной уже вовсю плыл одуряющий аромат булькающего в своем лоточке кулинарного шедевра имперского военпрома. Признаться, только сейчас я понял, что на самом деле очень и очень голоден. Складывалось впечатление, что я не ел уже несколько суток, а то и больше, а потому, не став более тянуть, вскрыл один из паштетов и с неописуемым блаженством принялся уплетать его, намазывая на галеты и балуя таким образом свой молодой и, наверное, все еще растущий организм.

Видя, с каким аппетитом я поглощаю свой ИРП, абориген в кустах пошевелился, и я скорее почувствовал, нежели услышал, как он сглотнул тягучую вязкую слюну.

«Да, да! Вот так вот! Имперец дикаря не обидит… наверное. Так что выходи знакомиться, – подумал я, мысленно усмехаясь. – Может быть, даже выкурим трубку мира. Ну, или что у вас там заместо нее?»