Варлок #4 - Рубикон

Кисикохтенкатл вновь в который раз уже вздохнул. Задним умом он всегда был богат, однако всегда проявлял нерешительность, когда дело касалось денег. А тем более больших! Вот и в этот раз та пригоршня мелких серебряных чешуек, которую он позволил себе потратить, потянула только на косоглазую полудохлую бабу, и, видимо, Кетцалькоатлю подобная жертва пришлась не по нраву, потому как отрубленную голову сразу же перехватили противники и вышвырнули в ров с голодными шестилапыми крокодилами. Вместе с игроком, который в этот момент вел ее к кольцу и не успел сделать пас напарнику.

Рыцарь в очередной раз завистливо вздохнул и поддал шпор своей ездовой ламе, поудобнее перехватив копье. Как-то немного обиден был сам факт того, что его неразумные Старшие Родственники, в честь которых он получил при рождении имя, вот так вот взяли и пообедали за его счет. А сам Кисикохтенкатл остался с носом, да еще и вынужден беспокоиться о том, понравилась ли божеству его жертва или теперь удача отвернется от него до следующего Праздника Солнца.

А вообще, с тяжелым вздохом мужчина был вынужден признаться себе, что полоса невезения началась у него еще полтора цикла назад, когда их дюжинник, Великий Воин Яяухкуи, попал в немилость к Солнцеозаренному Хуицилихуитлу Уеману, да высекут рабы на каменных столбах памяти его имя крупнее остальных. Именно тогда их, двенадцать омытых кровью и озаренных в боях с врагами Империи Науа под ярким светом Всевидящего Солнца рыцарей, давно уже достойных носить ягуаровый шлем, но вынужденных обходиться орлиным, отправили в эту дыру нести службу в гарнизоне Славного Города Атл.

«Славного»-то, конечно, «славного», вот только для привыкшего к нормальным городам Кисикохтенкатла, Атл представлялся тем, чем он был на самом деле – мелким, незначительным поселением. Почти деревней, всего-то на пять тысяч жителей, не считая рабов, с одной невысокой пирамидой да куцым дворцом Солнцеувиденного Нечехуатла Манойя, да высекут рабы на каменных столбах памяти его имя чуть ниже и лишь слегка меньше, чем Солнцеозаренному Хуицилихуитлу Уеману!

А что самое позорное и болезненное для любого рыцаря, здесь не было врагов, победами над которыми можно было бы прославить свое имя и кровью которых омыть свои, пусть и старые, доспехи и напоить меч. Славный Атл располагался в Науатль – самой старой, приморской провинции Империи Науа. И даже черноухие пираты брезговали приближаться на своих галерах к ее побережью. Не то чтобы здесь не было чего брать, наоборот, жили очень даже сыто и богато, просто за время плавания трюмы их кораблей, если, конечно, Солнечный Флот не пускал их ко дну, и так оказывались забиты до отказа товарами и рабами… А в остальном основными противниками для воинов гарнизона Славного Атла традиционно были скука и контрабандисты, а основными занятиями – борьба с лишним весом, вино и женщины.

Правда, были еще эти ненавистные патрули, которые ни Кисикохтенкатл, ни его верная лама терпеть не могли. И ладно бы еще Славный Атл окружали только поля и взгорья, как на юге, но к северо-западу от города простирались джунгли, где верховым рыцарям было довольно тесно на охотничьих и звериных тропах, а спешиваться перед младшими воинами не позволяла гордость и нежелание зазря губить молодежь. Ведь если Великий Воин, коим он был по праву, ступал на землю вне города, то меч его обязан был обагрить свои зубья кровью.

Благословленных Солнцем рабов в отряде, естественно, не было, их вообще в Славный Атл завозили как-то неохотно, так что лишнего человеческого сока под рукой не имелось. Солнцеозаренные Империи Науа вообще больше полагались на то, что власти провинции будут регулировать таким образом численности низших, инородцев и полукровок, плодящихся со скоростью полевых крысозайцев на дармовых харчах. И хотя у каждого рыцаря имелся небольшой бурдюк с нацеженной из жертвенного алтаря пролитой на нем свежей кровью, расходовать ее, дабы напоить свое оружие, стоило с умом. И уж точно не для собственного комфорта, что постыдно Великому Воину, вышедшему за стены своего города.

А еще патрулировать в лесу было очень скучно. Небольшая узкая тропинка змеей вилась между стволами деревьев, и не было никакой возможности пустить ламу вскачь и ощутить свежий ветер, бьющий в лицо. Так что в голову так и лезли неприятные мысли. Например, о том, насколько же удачлив Ицтли, ведь голову раба, за которого он не пожалел влезть в долги, забросили в кольцо аж пятнадцать раз, прежде чем она оказалась во рву. Ну и конечно же о том, обиделся ли Кетцалькоатль на нерешительность Кисикохтенкатла, и не стоит ли ему по возвращении в город разориться на ту пленную белоухую, которую жрецы вчера выставили на торги, чтобы обсидиановый нож на жертвеннике, на самой вершине пирамиды пролил кровь именно от его имени, порадовав тем самым Великое Божество.