Варлорд. Темный пакт

Эмоций ее я не чувствовал, но мне ведь «почти пятнадцать», опыт есть жизненный. Поэтому догадаться, что княжна соврала, было очень легко.

– Как я могу серьезно с тобой разговаривать, если ты даешь мне обрывочную информацию?

– Анна Николаевна велела мне доверять тебе и сказала, что ты сейчас наша единственная надежда, – отведя взгляд, произнесла княжна.

Сильно я не удивился, потому что чего-то такого и ожидал.

– Итак, – устроился я поудобнее в кресле, – резюмируя. Для сохранения твоего рода сейчас озвучено всего два рассматриваемых варианта. Первый – я становлюсь его главой. Второй – мы венчаемся, и я становлюсь его номинальным главой. Верно?

– Верно, – признала очевидное Анастасия.

– И вот тебе продолжение: я становлюсь главой рода, через некоторое время все становится слишком плохо, мне рубят голову, а после Анна Николаевна выходит из-под следствия оправданной. Как тебе идея?

Судя по виду Анастасии, она об этом совершенно не думала. Ну да, слишком сильно переживала, когда узнала, что положение главы рода ей не светит и я этому виной.

– С моей помощью твоя семья избавляется от проблем, а Анна Николаевна сможет дальше планировать спасение рода через браки Николая и Александры. Знаешь, будь у меня выбор, сам бы так сделал. А я же говорил тебе, что не считаю Анну Николаевну глупее себя?

– Говорил, – беззвучно, одними губами, произнесла Анастасия.

– И вся эта ситуация, устроенная в стиле «бежим, некогда объяснять»… Анна Николаевна знает, что я эмпат, но не знает, насколько сильный. Может, именно поэтому ее беседа с тобой проходила очень быстро, и сейчас ты больше переживаешь не о том, что твой род может быть уничтожен, а о том, что ты уже не станешь его главой.

Анастасия вновь сверкнула глазами, но я еще раз успокаивающе поднял руку.

– Давай без эмоций. Это не обвинения, тем более сам я в подобной ситуации, возможно, вел себя так же. Так что сейчас речь совсем не об этической, а о практической стороне вопроса. Это, надеюсь, понятно?

Отвечать княжна не стала, только кивнула. Я же задумался.

– Быть или не быть, вот в чем вопрос… – протянул я чуть погодя, рассуждая вслух. – Знаешь, в чем для меня здесь самая засада?

– Не знаю, – ровным голосом ответила взявшая себя в руки Анастасия.

– Джон всю жизнь строил дома и ковал мечи, но стоило ему всего лишь раз уединиться за сараем с овцой, и никто и никогда больше не назвал его ни строителем, ни кузнецом.

Рассказав эту жизненную притчу, я вновь ушел в себя. Ситуация мне категорически не нравилась. Хотелось выругаться, разломать что-нибудь или сделать большую гадость. Эмоции во мне сейчас бушевали не меньше, чем у княжны, когда она поджидала меня в комнате совсем недавно.

– Ты это к чему? – не дождавшись продолжения, спросила ледяным голосом Анастасия. Щеки ее немного заалели, впрочем, когда она все же поняла, почему именно Джона никто и никогда больше не будет называть кузнецом.

– Ты знаешь, что мне полагается по завещанию Петра Алексеевича?

– Знаю, – кивнула княжна.

– Уверен, об этом уже знают многие. А теперь представь, что я сейчас встаю и ухожу. И…

– И… – не сразу поняла Анастасия. Но все же поняла, судя по взгляду.

– Для всех остальных, кто в курсе происходящего, в первую очередь я Алексей Петрович Юсупов-Штейнберг, признанный сын своего отца. И если я отойду в сторону, оставив в сложной ситуации свой род на погибель, то меня больше никто и никогда не будет принимать всерьез, а моя дальнейшая судьба – мячики подавать за игровым полем. Предателей не только не любят, их еще и презирают.

Вновь пауза. Анастасия была далеко не глупой, просто совсем недавно над ее разумом верх взяли эмоции. Сейчас же княжна ухватывала и понимала все мои мысли с лета, еще до того, как я заканчивал фразы.

– Как думаешь, какой из вариантов мне больше подходит? Предавать или подставлять шею?

Отвечать Анастасия не стала, но кивнула, признавая очевидное. Вновь на несколько долгих минут воцарилось тяжелое молчание.

– Что, ваше сиятельство, мне кажется, оба мы в тупике?

– Не думала, что скажу подобное, но тебе правильно кажется, – сама уже забарабанила пальцами по столу Анастасия.

– Слушай, я не стал сразу спрашивать… но вот вопрос: почему если я вхожу в род, то становлюсь вторым человеком после Анны Николаевны? Ты же старше, а у нас не патриархат.

– Потому что Юсуповы-Штейнберг – имперский род, а я урожденная Юсупова.

– А я Юсупов-Штейнберг?

– Именно.

– А Юсуповы?

– Это клан, а не имперский род.

– Клан – это национальная одаренная аристократия? Вольные княжества? – переспросил я.

– Да.

– А Юсуповы-Штейнберг сейчас имперский род, и ты, как урожденная Юсупова, не сможешь стать главой при условии вхождения меня в род.

– Да.

– Так не сходится, – покачал я головой. – Без меня ты старшая в роду после Анны Николаевны.

– Еще раз: ты Юсупов-Штейнберг.

– А Николай и Александра? Они ведь также урожденные Юсуповы-Штейнберг?

– Я чистая, как и ты.

– Они грязные?