Варвар

− Она не баба! – возмутился мальчик, стукнув кулаком по столу. – Она девушка, а баба − это слишком грубое слово!

− Вот оно как, − прошептал негромко Энрар. – Хорошо, девушка, − согласился мужчина, всматриваясь в мальчишку, изучая его реакцию, слова и жесты. – Так какая же она? И чем ее можно порадовать?

Мальчик выдохнул, пожал плечами и набросился на еду.

Тепло разлилось в животе, и от запаха жареного мяса проснулся аппетит.

− Мы же бедные, − говорил он, не переставая жевать. – Поэтому Вили всегда дарили что-то полезное, да и мне тоже. Отец говорил, что мы не можем себе позволить просто так что-то покупать, поэтому покупки превращались в подарки. Мне доставались книги или, там, ботинки, а ей всякие котелки, плошки, нитки, иголки, но ведь вы ей всё это просто так купите, правда?

− Правда, − подтвердил Энрар, наблюдая и слушая. – Только у нас не принято, чтобы женщина обеспеченного мужчины работала, даже в своем доме.

− Но ей это нравится, − продолжал мальчишка, совсем не следя за словами. – Она не согласится не работать.

− Даже если родит?

Арон замер, посмотрел на Энрара и махнул рукой:

− От вас она никогда не родит. Это ж Вилия.

От этих слов Энрар невольно оскалился, но заставил себя просто стиснуть зубы и сделать глубокий вдох, чтобы не выдать приступа гнева.

− Отчего же? – спросил он сдавленно.

− Ну, вы захватчик, − заявил мальчишка, пожимая плечами, словно это должно было объяснять всё.

− Пусть так, но ты обещал мне помочь с подарком, − напомнил Энрар, делая очередной глубокий вдох, чтобы не сорваться на ребенке, которому сам развязал язык.

− Есть кое-что, − прошептал мальчик, − но я не уверен, что она примет.

− Что?

− Вы уже были в западной части города? Там есть лавка фарфора, и там продают кукол.

− Кукол? – переспросил Энрар.

Для него кукла была игрушкой для маленьких девочек, но никак не для благородных женщин.

− Да, кукол, − подтвердил мальчик. – Не таких, с которыми играют девочки, других. Они красивые, в шелковых платьях, с настоящими волосами. Их ставят на полки для красоты. Вилия всегда смотрит на них, когда проходит мимо. Они ей точно нравятся, особенно рыжая в шляпке, только они очень дорогие и совершенно бесполезные. Сестра никогда не признается, что хочет такую.

− Уверен, что хочет?

− Конечно! Она так на нее смотрит, на эту рыжую, иногда станет с кем-то рядом, чтобы поговорить, а сама на витрину смотрит. Я бы украл для нее эту куклу, да только отец меня за это прибил бы.

− Тогда может подаришь ее сейчас, когда можешь себе это позволить? – спросил Энрар, подсовывая мальчишке свою тарелку вместо опустевшей.

− Это вы можете себе позволить, а не я, − горько прошептал мальчишка, глядя на еду.

− А она примет ее от меня?

− Не-а! – не задумываясь, ответил Арон.

− А от тебя?

− Она решит, что я ее украл, и будет ругаться.

− Давай так. Ты выиграл у меня спор, и я дал тебе эти деньги, а ты решил сделать подарок сестре?

Арон моргнул и внимательно посмотрел на мужчину. Он совсем не понимал, как разговор пришел к этому и почему он хочет согласиться на предложение человека, которого должен считать своим врагом.

− Хорошо, − прошептал он неуверенно. – Только зачем вам моя сестра?

− Я собираюсь на ней жениться, − признался Энрар, понимая, что это куда проще сказать, чем сделать.

Глава 8 – Счастье в дар

Как только эштарец с братом скрылись из виду, Вилия поспешила в комнату, которую приспособила для своего рукоделия. Это была маленькая комнатушка со столиком у окна. Прежде ее занимал секретарь купца, потому женщина несказанно обрадовалась, найдя в столе бумагу и чернила, правда спешно прикрыла свою находку тканями, а теперь, напротив, извлекала, чтобы написать письмо отцу.

Ещё не зная, удастся ли его передать, она спешила сообщить, что жива, что смогла сберечь брата, а главное попросить отца не упрямиться.

"Прошу вас, батюшка, – писала она, каждую букву выводя изящной линией, несмотря на торопливость, – помните, что вы нужны нам живым".

Расписывать свои тревоги она не хотела, да и опасалась, что времени на задуманное не хватит, потому, сообщив самое важное, сложила лист во много раз и поспешила переодеться.

Вместо шелкового платья, привлекающего слишком много внимания, она снова надела старое мешковатое платье Гарды, перетянула его широким поясом и вновь поспешила к столу. Среди новых швейных принадлежностей нашла булавку и прикрепила ею свою записку внутри широкого рукава.

В спешке сразу метнулась к двери, затем вспомнила о предупреждении и решила не покидать дом с непокрытой головой. Осмотрела свои ткани, ничего неброского не нашла, взяла только небольшую веревку и поспешила в другую комнату, отыскала там в белье старую посеревшую простынь, набросила ее на голову так, чтобы ткань опускалась на лицо и прикрывала глаза, а затем завязала веревку, заменяя ею обруч.

Никому ничего не говоря, не предупреждая об уходе, чтобы выдать никто не мог, она выбежала во внутренний двор.