Варвар, который ошибался

Я стоял на дороге в окружении отчаянья, тоски и скорби. Амок колыхался где-то на границе сознания.

Ну, и скажите мне, ребята (и девчата тоже, как же без девчат?), не гад ли он, этот капитан?

– Злодей! – страстно промолвила Виджи.

О, как же она изменилась! Раньше я получил бы реплику о том, что правда превыше всего, и так далее, и тому подобное. Но сейчас даже она, воспитанная в идиллическом лесу, поняла, что правд в мире бывает куда больше одной – да еще эти правды умудряются изменяться в связи с перипетиями жизни, а зачастую – растут, чахнут и бесславно умирают, как все мы.

Отчаянье, тоску и скорбь с полпинка сопроводила на обочину стылая ярость.

– Хуже, – сказал я, откашлявшись, – честный человек.

Добрая фея приподняла изрядно выгоревшие брови (какое лицо… носик… Ох, ребята!):

– Честный человек? То есть груз мы теперь не получим?

– Получим, но гораздо дороже. Честные люди среди таможенников – худший вариант. Они обыкновенно обирают злополучных торговцев до нитки. Мздоимцы обычно имеют фиксированную таксу, а вот честные сдерут и последние портки, поскольку пределов алчности не знают… Нет, стой, потом объясню. Давай навестим Олника. Хочу разведать у него кое о чем.

Черное полотнище раскинулось от горизонта до горизонта и уже нависало над нашими головами (так мне казалось, во всяком случае). До нас ему оставалось миль тридцать, и обычный ураган миновал бы это расстояние меньше чем за полчаса, однако туча приближалась со скоростью… бредущего пешехода.

Бычья голова Самантия просунулась меж складок полога:

– Фатик, таможенник ушел? Что, мы все теперь арестованы?

– Никто не арестован. Груз арестован. Вот ему – не повезло. Но у нас и у него – это временная остановка. Слезай.

– Мы с подружкой угорели от этого гнома.

– Ты, жирный бурдюк перебродившего сала, не смей, не смей называть меня подружкой, или я прикажу лишить тебя головы и самого дорогого, что у тебя есть!

Догадайтесь с трех раз, что имел в виду Каргрим Тулвар.

Бывший царь резво, отпихнув Самантия, спрыгнул с фургона и осмотрелся. Вид он (ну, формально – она) имел весьма потасканный, словно всю ночь принимал клиентов в борделе – под глазами обозначились круги, нос еще больше заострился.

– Так куда же мы приехали, отвратительный и гнусный, как мой облик, варвар? Таможенный капитан был паршив, как таракан! В моем царстве…

– Цыть! Это место – знаменитый перевалочный пункт, где торгуют шалавами всех мастей и расцветок. И я тебя продам, если будешь крыть нас почем зря.

Тулвар взвизгнул и забрался обратно в фургон. Самантий же, напротив, тяжело перевалился через борт и деловито принялся наматывать на голову пестрый тюрбан.

– Хых-пых… Мне нужно пройтись-прогуляться. Больше песен я не выдержу.

– Мы будем на постоялом дворе «Чаша».

– Знаешь тут все, а, Фатик?

Я не стал отрицать. В моем горле по-прежнему резвились котята.

– И я здесь бывал, но давненько. Пойду, прогуляюсь, найду знакомую харчевню, хых-пых. Там когда-то подавали отменную баранину, м-м-м, да, отменную!

Я пожал плечами:

– Поторопись, мы уедем приблизительно через час.

Он кивнул, его взгляд сбежал вниз, к туше монстра.

– О-о-о, какой огромный, екра шадрам! Интересно, можно ли из него приготовить фрикасе, и если нет, то почему?

Первый раз вижу, чтобы чудища вызывали у человека чисто гастрономический интерес.

Олник лежал на матрасе в голове фургона и бессмысленно смотрел в потолок, на шее вздулись синие жилы толщиной с большой палец. Руки и ноги надежно стянуты веревками, по следам на кистях ясно – вырывался, да так бойко.

Взмокшая Крессинда обмахивала гнома каким-то покрывалом.

– Ему очень плохо, Фатик! – Кажется, она обвиняла меня в том, что я не присмотрел за ее мужчиной – как будто это была моя задача, оберегать гнома от выпивки.

Бывший напарник вскинулся на мой голос.

– Здоровье – дороже денег! – степенно изрек удалец, силясь встать. Тулвар тут же запричитал о том, чтобы я, такой-сякой варвар, унял, наконец, гнома, дескать, его милость владыка Дольмира от постоянных стихов в расстроенных чувствах.

Крессинда – добрая душа! – помогла Олнику присесть. Бывший напарник взглянул на меня абсолютно пустыми глазами-вишнями и прочитал с выражением:

На помойке нищий варвар

Жадно роется в объедках.

Может, истину в них ищет?

Что вы, люди, не надейтесь;

Просто очень жрать охота!

– Неплохо, Олник. В самую точку. Через некоторое время я отдам капитану Карибдизу выкуп за товар и стану самым нищим варваром на свете.

– Его разум сейчас пребывает отдельно от тела, – сказала Виджи.

– Я бы уточнил: его разум всегда пребывал отдельно от тела.

– Брутально, дларма тогхирр! Мастер Фатик, не будь вы так дороги Олнику, я бы отвесила вам оплеуху!

Я был готов зарядить встречную колкость, но Олник вдруг вздрогнул и сфокусировал взгляд на мне:

– Фатик! Фатик! Скоро тебя убьют, я это вижу!

Гритт… Это-то я как раз не хотел бы слышать…

Котята в моем горле превратились в двух озверевших ревнивых кошек.