Варварин Остров

Не слышал о Панталионе? Но неужели он знаток теологии, христианства? Состояние Малинки? Доктора могли ошибаться (и это не такая уж редкость!), к тому же Андрей не врач, откуда ему знать, что и как должно происходить в случае, когда к глухонемому возвращается способность слышать и говорить?

А уж про тени и «присутствие» говорить нечего: нервы, стресс, буйное воображение.

Холодильник опустел, стоит пробежаться по магазинам. Проблем с деньгами не было, накоплений должно хватить на скромную жизнь примерно до весны, а дальше видно будет.

– Мой мультсериал станет хитом. Все дети полюбят Элли! – сказал себе Андрей, обуваясь в прихожей. Он очень старался в это верить, и у него почти получалось.

Погода испортилась, и, наверное, теперь уж улучшения ждать не стоит. Октябрь в этих широтах – месяц дождливый, ветреный и пасмурный. Давно осталось позади бабье лето, а впереди – долгие месяцы зимы.

Проезжая мимо дома Степана, Давыдов увидел Санька. Тот вышел на дорогу и стоял перед воротами, словно позабыв, куда собирался пойти. Одет был в тренировочные штаны, зеленую вытянутую футболку и домашние шлепанцы.

Вспомнив, что Санек запил, Давыдов не особенно удивился этому зрелищу и притормозил, чтобы уговорить парня пойти домой: стоять на промозглом ветру без верхней одежды – верный способ подхватить воспаление легких.

– Саня, привет. – Давыдов вышел из машины. – Помнишь меня?

Санек стоял, свесив руки, и они казались длинными, как у обезьяны. Он не замечал дождя, не видел стоящего перед ним Андрея. Смотрел прямо перед собой, будто внимательно разглядывая что-то, при этом глаза были тусклыми, васильковый оттенок поблек и выцвел до молочной голубизны.

– Ты чего тут стоишь? Холодина, дождь. Пойдем, я тебя домой отведу.

Но делать этого не пришлось. Ворота открылись, выбежал Степан.

– Санек, вот ты где, – растерянно проговорил он. – А я уж думал…

Что именно он думал, Степан не сказал. Обхватив сына за плечи, повел его за собой. Тот не сопротивлялся.

Андрей поздоровался с соседом, предложил помочь, но тот поглядел на него, точно не узнавая. Лишь закрывая ворота, сказал:

– Вишь оно как. Бывай, Андрюха.

Странная сцена оставила тяжелый осадок: видеть, как страдает другой человек, всегда тяжело. И, кстати, Санек не был ни пьяным, ни с похмелья. От него не несло алкогольным духом, но все же какой-то запах был, причем сильный, только вот Андрей не мог сообразить, чем именно пахло.

Пополнив в магазине «Варвара» запасы провизии, туалетной бумаги, пены для бриться, шампуня и средства для мытья посуды, Андрей купил еще свечи и спички. Электричество пока не отключали, но мало ли, что может случиться, учитывая сильный ветер.

Усилием воли Давыдов отвел взгляд от сигарет, подумал было купить вина, но потом решил: если выпьет, то непременно захочет покурить, так что лучше себя не искушать.

Чтобы как-то вознаградить себя, Давыдов отправился в кондитерский отдел. Сладкого хотелось сильнее, чем обычно, так всегда было, когда он бросал курить. Отходя от прилавка с шоколадом, рулетом с кремом и вафельными тортом в руках, он едва не сбил с ног маленького старичка, ростом доходившего ему до плеча.

– Простите, пожалуйста.

– Ничего, ничего, Андрейка, все в порядке. Меня так просто не сшибешь.

Взгляд старичка был лукавым, губы кривились в улыбке.

– Откуда вы меня знаете? – удивился Андрей, услышав свое имя.

– Махонький ты был, а вон какой вымахал, гляди-ка! Копия отец, глаза только мамкины. Ты все такой же шустрый? Все ищешь?

– Вы помните моих родителей? Вы их знали?

В этом не было ничего необычного, старожилы Варвариного острова могли их знать. Степан, например, тоже помнит. Но в интонациях, во взгляде, в вопросе: «Все ищешь?» было что-то тревожное.

Чего он должен искать? Что искал, по мнению старика, в прежние годы?

– Ой, не слушайте вы его! – громко сказала молодая продавщица с выбеленными волосами и заколыхалась от смеха. – Это же Вася Маленький. Он не в себе уж давно, мотается по городу, несет пургу.

Старичок не обиделся на ее слова и вроде бы вовсе их не услышал. Про Андрея он уже позабыл, отвернулся от него и, скособочившись, пересчитывал лежащую на сухонькой ладошке мелочь. Верно, хотел купить что-то, а пенсии не хватало.

Андрею стало до боли жаль старика.

– Зря вы так, – сказал он продавщице. – К старости мы все приближаемся, а от душевной болезни, как от сумы и тюрьмы, не зарекаются.

Давыдов никогда не встревал с нотациями и не делал замечаний, но тут не смог сдержаться.

Продавщица поджала губы и фыркнула:

– Подумаешь. Какие все умные, сил нет.

Андрей достал бумажник и вытащил купюру.

– Возьмите, – сказал он, подойдя к Васе Маленькому, – купите, что захочется. Вы любите сладкое?

Старичок, не глядя на Андрея, неуверенно взял деньги. Секунду спустя он смотрел на них, точно не понимая, откуда они у него, а потом резво зашаркал к прилавку.

Выходя из магазина, Андрей слышал, как Вася Маленький перечисляет то, что желает купить. На улице он обернулся и увидел, что старичок смотрит ему вслед.