Варварин свет

— Волка этого? Зачем? Ещё разворошит тут всё.

— Не разворошит. Он собакой недавно стал.

Аннушка нахмурилась, но открыла дверь и позвала Никиту. Тогда Варвара рассказала женщине всё как есть, а Никита кивал и гавкал, подтверждая её слова. Как Никита приходил, и она узнала своего друга из детства, как сняла маску старухи, и как его отговаривала… Потом дала Аннушке хлебнуть отвара из фляжки, и тогда уже Никита рассказал, как дошёл до третьей сестры и как Кощей превратил его. Потом Варвара очень сухо рассказала о том, как Кощеё приходил за Никитой и как они с Любавой ходили к Марье.

— Знаешь, Аннушка, а она ведь ничего про мои шрамы не сказала, словно не заметила…

— Я её едва ли не знаю, Варя, но по рассказам прошлых сестёр выходит, что она сразу была жёсткая, как засохшая корка хлеба, даром что красавица, — ответила Аннушка. — А вообще, поживёшь пятнадцать лет с Кощеем, тоже сердца лишишься.

— Неужели и ты в это веришь! — вспыхнула Варвара. — Есть у него сердце, просто глубоко и далеко запрятано, а может, заморожено.

Аннушка покусала губу, поболтала ложкой в кружке и сказала:

— Не обижайся на меня, доченька. Я тебе правду скажу. Ты это перерастёшь. Ты не первая, не ты последняя. Думаешь, он не заметил? Я заметила, а я-то глупая старая баба.

— Вы все как сговорились, — прошептала Варвара, чувствуя, как щёки заливает краска. Она покосилась на Никиту и ещё тише сказала: — Ни в кого я не влюбилась.

Аннушка вздохнула и ничего не ответила. В тишине они пили чай, а Варвара, глядя на пожилую женщину, думала, что ведь она и правда немолодая — по-настоящему. Не так, как кощеевы сёстры превращаются старух, играют для богатырей отведённые им роли, а потом, когда нет лишних глаз, превращаются обратно в юных девушек. Они только говорят нужные слова, когда богатыри приходят, а за словами-то ничего и нет. А Аннушка, наверное, столько всего пережила, что может быть, стоит её послушать…

— Аннушка, но скажи, разве ты хоть раз Кощея настолько злым видела? Тогда, раньше? Разве другие сёстры про него такое рассказывали? Ну не может быть, раз он безнадёжный злодей, чтобы он в первый раз сорвался.

— Не знаю, что там в Приморье происходит, дочка, — ответила Аннушка. — Точно знаю, что такого душегуба, как Синемордый, свет уже тысячу лет не видывал. Знаешь, у меня же тоже есть камушки, но немного — ты же книгу уже пролистала?

— Да, — кивнула Варвара. — У тебя получилось, значит?

— Получилось, но мне это тяжело даётся, поэтому я всего полдюжины сотворила, в любимые места и к названным сёстрам. В Приморскую столицу один как раз ведёт. Ох я там в юности нагулялась! Даже, по секрету скажу, жениха-моряка завела. Но моряки, они такие — сегодня на берегу, завтра в море. А море сегодня спокойное, а завтра штормит… Вот и не вернулся он из плаванья. Но иногда так и тянет пройтись по памятным местам, — улыбнулась Аннушка. — Хочешь, сходи туда, послушай, что местные говорят.

— Конечно хочу! — воскликнула девушка.

— Какая шустрая! Ты на себя давно в зеркало смотрела? Лицо зелёное, в мешках под глазами словно запас картошки. Когда ты в последний раз спала?

— Уж и не знаю, Аннушка… Тогда я пойду к себе, потом вернусь?

— Что ты! Поспи здесь. Любава с твоими делами справится, ежели что.

— Она мне так и сказала, — согласилась Варвара.

— Вот и славно! И Никита отдохнёт.

* * *

Стоило Варваре опустить голову на подушку, как она заснула. Но в спасительную темноту без сновидений начали прорываться огненные вспышки. Девушка открыла глаза и поняла, что она вернулась в сон, где гулял по пляжу юноша.

Океан горел. Полыхала пятнами некогда лазурная вода. Золотой песок покрывали обломки сгоревших кораблей. Небо было чёрным от копоти, и Варвара впервые почувствовала запах во сне. Некоторые пальмы были вырваны с корнями, другие, сломанные посередине, опустили головы с тлеющими листьями. У деревьев кто-то лежал, и Варвара, предчувствуя беду, бросилась туда, увязая в песке, припорошенном пеплом.

Знакомый юноша, но чуть повзрослевший, лежал на спине, распахнутыми пепельными глазами глядя в затянутое дымкой небо. На губах была кровь. Если бы его ресницы не подрагивали, Варвара решила бы, что уже поздно.

«Что поздно, Варя! Это же сон!» — подумала девушка, пытаясь успокоиться, но не верила сама себе. Слишком сильно щипало глаза от гари, слишком осязаемым был жар от горящих масляных пятен на воде… Слишком резко пахло кровью.

В центре груди молодого мужчины торчала рукоятка кинжала из бело-жёлтой кости со странными геометрическими узорами. Тот самый нож, который носила за поясом темноволосая темнокожая девушка.

Варвара села на колени рядом с юношей и, не представляя, что делать, положила обе руки рядом с рукояткой на покрытую кровью кожу. Юноша что-то прохрипел и попытался поднять руку, но она бессильно упала Варваре на бедро. Сон совсем перестал быть сном. Юноша прикрыл глаза.

— Нельзя! — закричала Варвара и положила одну руку юноше на щёку. — Открой глаза! Даже не думай умирать! Смотри на меня.

Ресницы дрогнули, взгляд серых глаз встретился с Варвариным.

— Я выну нож, — сказала она.