Варварин свет

До последнего юноша лелеял детскую надежду, что придёт великий чародей и разберётся со страшным чудищем, а Никита, воевода-самозванец, средний царский сын, любитель порыбачить и полежать на солнышке, этот самый Никита посмотрит на великую битву со стороны. От беспокойства за Любаву и Варвару защемило в груди, и юноша отбросил эти мысли. Как и все прочие.

— Пора, — тихо сказал Никита.

Он потянулся рукой к костяному яблоку. Знаменосец вытащил копьё и воткнул в землю изумрудный флаг с чёрным вороном.

* * *

Изумрудная трава под ногами. Слишком яркий свет безоблачного неба. Блеянье коз, квохтание кур…

Поймав дыхание после перехода, Варвара нащупала солнце, ужаснулась и помчалась к избушке. За ней как ни в чём не бывало затрусил серый трёххвостый кот.

— Где? Где Любава?! — выпалила она, едва завидев одну из сестёр, чьего имени не помнила. — Где Кощей?!

Варвара схватила сестру за плечи и начала трясти. У той растрепались седые волосы, но она словно потеряла дар речи. Из-за двери высунулась Прасковья и ахнула, увидев девушку в рваном обожжённом сарафане.

— Варенька, внученька! — только и сказала она.

Варвара отпустила сестру. Силы разом закончились. Значит, не вернулась ещё Любава…

— Прасковья, — взмолилась Варвара, — скажи, что у нас времени до полуночи!

Старушка ничего не ответила, спустилась по ступенькам и только подошла к девушке, только протянула руку, как от сада камней Любавы раздался крик и звуки борьбы. Варвара бросилась туда, за ней поспешила сестра и заковыляла Прасковья.

Их глазам предстала зловещая сцена: на траве лежал молодой мужчина, запрокинув голову к небу, а рядом Любава отбивалась одной рукой от сидящей на ней Марьи. Одна рука первой сестры лежала под неестественным углом. Варвара первая бросилась к женщинам и вцепилась в чёрное платье Марьи, чтобы оттащить её от задыхающейся Любавы. Затрещал подол, отошёл кусок ткани. Марья обернулась и ударила Варвару под дых. Та резко выдохнула, отступила, зажимая рот рукой — рано ещё, рано! Не вылетай! Любава закашлялась.

Марья выхватила из кармана уголёк и прочертила на своей же ладони чёрную линию. Из линии вылетели три тени, три мужских силуэта без лиц. Один схватил Варвару, другой — седовласую сестру, которая теперь нашла голос и кричала, не переставая. Третий вцепился в подоспевшую Прасковью. Одна чёрная рука обхватила за рёбра, а другая опустилась на затылок. Варвара отчаянно искала в памяти подходящие чары, но угольные тени затуманили сознание. Любава пыталась подняться, но не могла — отнялась нога.

— Что это вы задумали, сестрички? — тяжело дыша, спросила Марья, поднимаясь на ноги. — Сами великого чародея закопать решили?

Она приподняла подол платья и вынула кинжал из прикреплённых к бедру ножен. Седовласая сестра тихо плакала.

— Эту я не знаю, но душа её на десерт Синеликому сгодится, — размышляла вслух Марья, останавливаясь у каждой пленницы. — Старуху можно допросить. Любаве известен секрет доспеха, оставим её, если она раньше не помрёт. А вот ты, Варвара, зачем нужна, скажи?

— Мау, — сказал кот-кикимор.

— О, Кыша! С нами пойдёшь? Кикимора при дворе иметь забав… — обернулась Марья и резко замолчала.

— У меня, что ли, в глазах троится, девочки? — прошептала Прасковья.

— Это ты пойдёшь с нами, — сказали одновременно два кота побольше.

— Мау, — подтвердил самый маленький. — Мама.

— Нет, — прошептала Марья. — Нет!

Фигуры котов задымились, их заволокло серым дымом, который заклубился, вытянулся вверх и образовал три детские фигуры.

Марья бросилась бежать. Фигуры исчезли и появились у неё на пути. Женщина метнулась в сторону, но фигуры переместились, отрезая ей путь.

— Пора, мама, — сказала серая фигура мальчика.

Девочка протянула руку, и Марья полоснула по дыму кинжалом. Дети окружали женщину лентой дыма. Марья беспорядочно заметалась на сужающемся пространстве. Рукава её платья сползли, обнажив покатые плечи, волосы разметались, а на лице застыл оскал.

— Нет, нет! — рычала она, беспорядочно размахивая кинжалом.

— Да услышит она то, что мы слышали, — сказал мальчик. — Избранная в жертву душа, мы открываем тебе путь в зал Кау.

Из места на лбу мальчика, отмеченного существом, вырвался луч чёрного света и соединился с лучами брата и сестры. Треугольник заполнился чернотой, поднялся вверх, расширился и рухнул на изумрудную траву, накрыв визжащую Марью и три фигуры.

* * *

Когда на холме в последних лучах солнца засиял силуэт чудовищного доспеха, увенчанного рогами, на равнине раздался торжествующий рык. Все взоры огненных глаз обратились к Никите.

Посреди равнины взвился в воздух столб синего пламени, и четырёхрукая фигура прыгнула вперёд, преодолев за один раз огромное расстояние.

Прыжок.

Прыжок.

Прыжок.

Никита поднял в небо Кощеев меч. Оранжевый свет солнца против синего чародейского огня.

* * *

С исчезновением Марьи растаяли угольные воины.

Варвара бросилась к Любаве, но шустрая старушка опередила её и уже откупоривала пробку стеклянного пузырька.

— Говорила, на кожу чтоб не попадала мёртвая вода! Мёртвая — для мертвецов! Откуда пошло?

Любава повернула голову к руке:

— Ладонь…