Варвары

— Ясно, знаю! — самодовольно ответил старший сын Фретилы и коршуновский шурин. — И про того же Скулди, и про Комозика, и про каждого дружинника герульского! Все! Не сомневайся! У меня там… — тут он осекся и сказал, откашлявшись: — Ты, конечно, родич мне, Аласейа, и небесный герой, но все же пока не в дружине нашей. Лучше тебе того не знать, как я вести узнаю. Еще проболтаешься Скулди тому же…

— Ты меня что, болтуном считаешь? — недовольно спросил Коршунов.

— Да не обижайся ты! Не в том дело. Не обижайся!

— Ладно, забыли, — отмахнулся Алексей. — Ты мне вот что скажи: Скулди считает, что прошлый большой поход нехорошо кончился из-за ромлянских соглядатаев. И этот тоже может провалиться. Из-за того же. А что считаешь ты?

— Глупости! — отрезал Агилмунд. — Скулди как у ромлян пожил, так ему всюду ромлянские козни чуются! Не было тогда с нами настоящей удачи — вот и побили нас. А теперь у нас удача есть. Вот ты хотя бы!

Но Коршунов не был так уверен в своих способностях универсального «талисмана». Опасения герула показались ему вполне оправданными. И следовательно, имелась необходимость в поддержке Одохара. И Агилмунда, коли уж тот действительно заведует Одохаровой разведкой. Но чтобы привлечь его на свою сторону, нужны были аргументы. Аргументы, значимые именно для Агилмунда.

— Что есть мерило удачи? — спросил он.

— Слава, — не раздумывая, ответил родич. — Богатство.

— Велика ли слава ромлян?

— Да уж не мала.

— А велики ли их богатства?

— Ха! — в глазах Агилмунда вспыхнула ничем не прикрытая алчность.

— Так какова же мера их удачи? — вкрадчиво спросил Коршунов. — Велика ли?

Агилмунд не ответил. Думал.

— Помнишь, ты говорил мне: лишая удачи, боги наделяют неудачника слепотой. И он, идя в бой, не видит настоящей силы врага?

— Помню, — ответил десятник рикса. — И что же?

— А то, что сила не только в числе воинов, а удача в битве может выглядеть и так, что ты знаешь о враге все: какова его сила, когда он хочет напасть, куда ударит… И ждешь его там, где он не ждет тебя встретить. Это ведь тоже удача, Агилмунд, верно?

— Пожалуй.

— Но это — создаваемая людьми удача, Агилмунд. И лазутчики ромлян как раз и могут создавать такую удачу. Они не надеются на то, что боги все сделают за них. Они действуют, Агилмунд. А боги любят тех, кто действует!

— Я понял, — сказал Агилмунд. — Я сказал Одохару: пусть Скулди ищет ромлян в бурге Комозика. У нас нет ромлян.

— А тех, кто служит ромлянам?

Агилмунд пожал плечами:

— Откуда они возьмутся? Зачем нашим людям губить собственную славу?

— А ты подумай о тех, кто не хочет, чтобы поход увенчался успехом?

— Таких у нас нет! — убежденно ответил Агилмунд.

— Да неужели? — усмехнулся Коршунов. — Если поход будет победоносным, Одохар станет сильнее. А если — нет? Неужели никто в бурге не хочет, чтобы Одохар стал слабее?

С мозгами у риксова десятника было все в порядке. Сразу сообразил.

— Ты хочешь сказать, что Стайна может служить ромлянам? — недоверчиво проговорил Агилмунд. — Стайна? Хранитель Закона? Мирный вождь?

— Не сам Стайна, конечно. Но, может, кто-то из его людей? Кто-то из тех, кто торгует с герулами? Кто-то из тех, кто возит товары на юг…

— Чего ты хочешь? — быстро спросил Агилмунд. Он был человек практичный.

— Скулди сказал, что будет следить за такими людьми на земле Комозика. Но здесь — не его земля. И у него нет здесь своих людей… В достаточном числе. А у тебя — есть. Сделаешь?

— Нет, — отрезал Агилмунд. — Нашим людям и без того хватает дел. Комозик — единый вождь, а у нас не так. Но я скажу о твоих мыслях Одохару. Это все.

Они были уже в полукилометре от ворот бурга.

А в бурге как раз начинался народный суд.

Глава девятнадцатая Алексей Коршунов. Суд Стайны

Агилмунд судом не заинтересовался. Он был человек занятый, на службе. А Коршунов с младшими Фретилычами остановились поглазеть.

Здешний суд оказался серьезным мероприятием. Целым театральным представлением.

Подмостками служила центральная городская площадь. Она же — зрительный зал. Действующими лицами были: Стайна (верховный судья), Вилимир (присяжный заседатель) — солидный мужчина с зычным голосом. Вилимир — Стайнов первый приспешник. И дом Вилимира — рядом с домом мирного вождя. И сам Вилимир — всегда рядом со Стайной. Можно сказать, глашатай при мирном вожде.

Кроме Стайны и Вилимира — два Стайновых дружинника. Судебные приставы.

Разумеется, присутствовали истец и ответчик.

И свидетели. Человек тридцать. В основном родня истца и ответчика.

Имелось также вещественное доказательство: килограммов двадцать свиной колбасы.

Суть дела была такова.

Жила-была некая свинья. И забрела она на огород к ответчику. И убил ее ответчик, и сделал из нее фигурирующую в качестве доказательства колбасу.