Вас ожидают, мистер Шерлок (СИ)

Он вздохнул, перевернулся на правый бок и закрыл глаза, на миг ощутив себя маленьким мальчиком, которому за убранные игрушки и послушание обещано горячо любимое лакомство…

Посреди ночи он широко распахнул глаза, едва не захлебнувшись придушенным криком. Грудь ходила ходуном, и по ложбинке между сосками бежал ручеек горячего пота. Сердечный ритм напугал бы даже самого нерадивого кардиолога, таким сумасшедшим он был.

Джон резко выпрямился в постели, слепо озираясь и вслушиваясь в ночные звуки. Что? Что могло его разбудить и вызвать такое мучительное сердцебиение? Ничего нового. Привычные вздохи уснувшего дома. Негромкий дуэт дождевых капель (непогода так и не отступает от Лондона, вымачивая улицы и дома в затянувшихся ливнях) и ветра. Тишина, сдобренная естественными шорохами и поскрипываниями. Ничего нового.

И тем не менее внизу кто-то был, и этот кто-то обнаруженным быть не хотел.

========== Часть 17 ==========

Посвящается каминам)))))

Вцепившись пальцами в одеяло и чувствуя себя абсолютным болваном, Джон напряженно вслушивался в едва уловимый звук. Если, конечно, это и в самом деле был звук — вряд ли Джон отважился бы сейчас поклясться на Библии, что говорит правду и только правду, настолько невнятным было то, что он услышал сквозь сон, и что разбудило его в такой адемонии* тела и духа. А может быть, не услышал? Может быть, вообразил? Интересно, во сне воображение продолжает работать? Черт его знает.

Он снова насторожился, стараясь уловить отголосок чужого присутствия в привычной звуковой гамме квартиры, и с облегчением перевел дух: фу ты, господи, конечно же, показалось. Откуда бы взяться на Бейкер-стрит чужаку? Тонкая, эфемерная вибрация застоявшейся атмосферы — вот что это такое. Слуховая галлюцинация перевозбужденного подсознания. Невесомый полет ночных легкокрылых фей… Если только ночные легкокрылые феи могут так смачно, так вкусно зевать, потому что тонкая эфемерность вдруг обернулась протяжным, вполне узнаваемым а-а-в-ф — неизменным и вечным позывным утомленного организма. Джон удивленно моргнул и вытянул шею — это ещё что такое? Кожа мгновенно покрылась мурашками, а волоски на предплечьях затопорщились как колючки испуганного ежа.

«Ну и долго ты будешь торчать на постели растрепанным истуканом, доктор Джон? Осталось только обмочиться от страха. Да и не боюсь я, что за глупости, черт побери…»

Он свесил ноги с кровати и перед тем, как окончательно разобраться с происходящей фантасмагорией, принялся рассуждать.

Злодей-убийца? Вор? Смешно. Кого убивать, и что воровать? Даже бесценная стеклотара покоится в неприступном чуланчике домовладелицы… Стоп. Миссис Хадсон? О, боже, Джон, приди наконец в себя — пожилая леди с больным бедром решила вдруг посреди ночи взобраться на второй этаж и, позевывая, осведомиться, как обстоят дела у её постояльца. Не будь таким потрясающим недоумком. И вообще, что за чудачества? Никого там нет и не может быть — это всего лишь ветер в каминной трубе заблудился…

Новый зевок, ещё более громкий, хотя явно приглушенный прижатой ко рту ладонью, сбросил Джона с кровати, и он, шлепая босыми ступнями, ринулся вниз.

— Кто здесь?

Гостиная встретила его теплым отсветом тлеющих угольков, туманным свечением фонаря за окном и безмолвием.

На диване темным призраком восседал Шерлок Холмс, и обомлевший Джон затрепетал с головы до ног — не может этого быть… Решительно и бесповоротно не может. Как видно, проказницы-феи резвятся, обволакивая его разум обманчивой дымкой. В последнее время он слишком часто предавался раздумьям о дальнейшей судьбе, и вот результат.

— Очередной стриптиз? — раздался тихий, бесцветный голос. — Удивительное пренебрежение пижамами, Джон. Я бы сказал, извращенное. Уверен, в следующий раз ты выскочишь ко мне без трусов, красуясь своим атрибутом. Имеется в виду член, если вдруг ты не понял.

А вот это уже похоже на правду — вряд ли фантомы бывают столь фамильярны и откровенны в своих высказываниях.

Будь я проклят, это все-таки он. Он. Вернулся. И снова за старое…

— А ты… ты по-прежнему интересуешься тем, что у меня пониже пупка, — продолжая сотрясаться от дрожи и всеми силами стараясь эту проклятущую дрожь усмирить, ворчливо констатировал Джон. И вдруг застыл от внезапно окатившего ужаса. А что, если Шерлок скажет сейчас: «С чего ты взял? Нисколько не интересуюсь». А что, если скажет: «Да, очень интересуюсь». Что делать тогда? Что говорить? Как встать? Как сесть? Куда сесть? Боже, боже…

Неуместная в данном случае мысль показалась Джону настолько важной, что в ожидании ответной реплики он готов был взорваться от напряжения.

Но Шерлок молчал. А потом снова широко и сладко зевнул и лишь после этого соизволил произнести:

— Прости. Не хотел тебя разбудить.

И ни слова об интересе.

Джон почувствовал себя дураком, кретином и идиотом одновременно. О чем он думает, господи? Что за безумие поселилось в его извилинах?