Вас ожидают, мистер Шерлок (СИ)

Дневной отдых после дежурства Джон старался по-возможности контролировать: ни к чему сбиваться с привычного ритма — ночь впереди, отоспится. Конечно, бывали дни, когда четко установленные принципы отступали перед элементарной усталостью, и отдых затягивался далеко за полдень. Джон просыпался разбитым и раздраженным, и остаток потерянного дня проводил в бессмысленном времяпрепровождении перед телевизором.

Сегодня он своих правил не нарушил даже на полминуты — проснулся в половине второго, бодрый и освеженный. Снова принял водные процедуры, напился чаю, потеплее оделся, взял зонт и спустился в прихожую.

— Миссис Хадсон, — крикнул он, зашнуровывая ботинки, — я в магазин. Холодильник пустой. Что-нибудь на вашу долю купить? Хлеба или молока?

— Молока было бы неплохо, — ответила леди, показываясь в дверях. - И, возможно, немного хлеба. Дождь, кажется, зарядил, и моё бедро…

— Не беспокойтесь, я всё куплю.

На выходе он поежился — воздух тяжело пропитался холодной сыростью. Отсыпаться под размеренный перестук дождинок — одно удовольствие, а вот тащиться куда-то в эту туманную морось, скользя каблуками по мокрой брусчатке… Но, дело есть дело. Джон раскрыл зонт и решительно шагнул за порог — как-нибудь добежит. Да и укрытие у него надежное, в непогоду выручало не раз.

Продуктовую тележку он заполнял осмотрительно — куда ему одному? Взял только самое необходимое, без излишеств (слава богу, напировался досыта). Но о домовладелице позаботился от души: купил и хлеба, и молока, и баночку черничного джема, и пакетик сахарной пастилы, и упаковку слоеных творожных палочек — к чаю. Не то чтобы он хотел подлизаться… Нет, конечно. Просто решил сделать приятное хорошему человеку, у которого к тому же проблемы с бедром. Да и отношения обострять ни к чему. Шерлок-то усвистал в свою очередную новую жизнь, а им с миссис Хадсон ещё вместе век коротать.

Домой Джон добирался в такси. Не сказать, чтобы два небольших пакета настолько сильно оттягивали ему руки, но погода к пешим прогулкам не располагала. Хотелось как можно скорее попасть в сухое тепло — к камину и удобному креслу. Кроме того, и о горячем питании подумать не помешает — одним печеньем сыт не будешь, каким бы сладким и рассыпчатым оно ни было.

Миссис Хадсон растроганно благодарила, с удовольствием поглядывая на принесенные Джоном сладости.

— Черничный джем? Как мило.

Она пригласила его на чай, но Джон отказался, сославшись на промокшие ноги и общую утомленность всего организма. Леди особенно не настаивала. Как видно, после недавней размолвки она чувствовала небольшую неловкость и, отдав дань общепринятой вежливости, поспешила с Джоном проститься: чаепитием можно насладиться и в одиночестве, черничный джем от этого хуже не станет, и свежайшие творожные палочки — тоже.

Джон поспешил избавиться от ботинок, которые хоть и были относительно сухи внутри, снаружи влагой пропитаться успели. Избавился он и от покрытой мелкими брызгами куртки. Подбросил угля в камин. Разобрал покупки. Переоделся в домашние брюки и старенький кардиган, уютно растянутый на локтях. Спрятал озябшие ноги в носки толстой вязки. Замечательно.

Время приближалось к шести, и желудок, о котором позаботиться так и не удосужились, громко и недовольно буркнул. Небольшая куриная грудка, сдобренная хорошей порцией овощей, прекрасно утолит голод, решил Джон, и спешно занялся приготовлением раннего ужина.

Скоротать вечер в обществе сочного мяса и наивного, но доброго фильма оказалось более чем приятно. Сытое тепло разливалось по телу благодатной осоловелостью, и Джон, недолго сопротивляясь, задремал прямо в кресле — под киношные страсти несчастных влюбленных.

Проснулся он в половине девятого, но отдохнувшим себя не чувствовал (напротив, затекшее тело неприятно поламывало), и, понимая, что наиболее правильным будет решение немедленно улечься в постель, выключил бормочущий телевизор и нехотя покинул нагретое кресло. Он прибрался на кухне, выпил стакан воды, потушил свет и поднялся к себе. Немного постояв у окна и посетовав на разбушевавшуюся стихию (за время его забвения в кресле к дождю успел присоединиться пронзительный ветер), разделся и нырнул в одинокую прохладу кровати. Медовые локоны Сары Сойер промелькнули перед глазами густой, ароматной волной, и Джон удовлетворенно зажмурился — хороший знак. Грядут, грядут перемены, и это прекрасно. Конец бестолковым клятвам, не несущим с собой ничего, кроме телесного неудобства и постыдных ночных эксцессов. Впереди много приятных часов и минут: свидания, нежные прикосновения, робкие взгляды и многообещающие улыбки. Джон всегда это любил, получая удовольствие от периода ухаживания даже больше, чем от жарких эротических откровений, когда всё уже ясно, когда робкие взгляды влажно темнеют, превращаясь в раскаленные стрелы, проникающие прямо под кожу, а нежные прикосновения перерождаются в неистовую пляску истомившихся по тактильному наслаждению рук.

Теплые всплески в паху вызвали томный вздох, и Джон перевернулся на живот, вдавившись в постель медленно твердеющим членом.