Вас приветствует солнцеликая Ялта!

– Малышок! – защебетала птичкой. – Хоть в тебе и два метра счастья, но для меня ты отныне малышок, мой «мужчинчик со знаком качества»… Малышок, я вчера ляпнула в хомутке не подумавши… Про мужа… Кажется, ты ухватился… Факт свершился. Мы муж и жена. Почти… Поскольку люди мы деловые. Не можем при наших вчерашних прогарах терпеть дальше убытки. Как порядочный муж ты спишь при жене. Здесь… Под ширмочкой. А комната пустует? Вот этого не надо! Природа не терпит пустоты. А разве мы глупей природы? Никакой нам пустоты не надо! Совсем не надо!.. Ясненько? Усвоил?.. Поэтому я чуть свет слетала на троллейбусную станцию, приплавила квартирашек. Целую троицу! Ни часа простоя! Это мой девиз… Счётчик самодуром мотает нам капиталики… Живые… Ослики бегут к нам… Бегут…

– Ти! Пускай бегут! – согласился Колёка. – Ворочать и не подумаем!.. Некогда! А я, баран, чего думал?.. Вот баран! Ты моя жёнка… Так как зовут жену барана?

– Ба-а-а-а-ра-а-а-а-а-не-е-е-ес-с-с-с-са-а-а! – проблеяла Капа, закрывши лукавые глазки.

– Поёшь, как София Гитару!..[54] Хорошо зовут!.. Баранесса!!! До чего ж ты у меня вся круглявушка. Сдобная… Как баранка! Так бы ел, ел, ел без перерыва на завтрак, на обед и даже на ужин…

– А ты, малышок, ешь. Не стесняйся… В рост успел выскочить, а вширку не дали разбежаться. Куда только и смотрела Софья Власьевна!?[55] Совсем же заездили чёрного коммунарика…[56] Такой весь худышка… Будто на тебе там пахали по сорок часов в сутки…

– Всяко бывало! – уклончиво пустил Колёка. – Крутился на одной пятке… А благодарность? За всю жизнь и разу не дали даже тэтчеровского[57] завтрака! Вечно сидел на бухенвальдском паёчке…[58]

– Люлечка! Глубоко наплюй и забудь. Кончилась твоя каторжанция! Отныне и тэтчеровский кофеишко, и оскорбительную кислоту, то есть витаминчик С и протчее мясце будешь получать у меня прямо в кроватку! В конце концов, ты в Ялте. Курортяра ого-го! Тут все отдыхают! Ты… И ты как все… Отдыхай круглосуточно и круглогодично. Только не забывкивай, пролетарский болтик, про свои сладкие обязанности… Ладненько, мой половой гангстер? Скоро и ты у меня выкруглишься, как я… На душе, малышок, рай… Я в отпаде… Воистину, замужняя лягушка и море переплывёт!

Сиропное плетение словес ложилось ему на душу подорожником.

Желая набавить себе значительности, он мягко и вместе с тем строго, почти клятвенно возгласил:

– А работать я буду, крокодил меня без соли съешь! Не собираюсь я тут торговать загаром на пляже… Я уже ломом ломлю. Мысленно! И в таком русле… Надо нам ухорошить обряд разлучения квартирантов с тити-мити. Надо сделать его изячным, напористым, утончённым. Этаким молниеносным фейерверком! Ты, Ка́пушка, не обижайся… Ты ввела в абсолют… Ждёшь, пока тебе сами поднесут. А разве вымерзли забывчивые? Вон вчерашняя пьян кудрявая… Лихо подколола! И пойди пожалуйся… Сначала найди их. А где искать? Ка-ак искать? Я вношу рацпредложение. Уговорились: в час заезда манюшки на бочку! Все! По час отвала. И ты спокойна… Для полной красочности обряда в нём пока не хватает меня. В тот момент, как ты запеваешь о тугриках, я, этакий ковбойка, этакий супер-гагантик весь в коже, весь на кнопках, на молниях, на заклёпках, в шляпэ с загнутыми полями, подкатываюсь небрежной, слегка развинченной походочкой, становлюсь позадь тебя, опускаю лицо к твоей русявой головушке и счастливо так провозглашаю: «Вас приветствует солнцеликая Ялта!» Потрясная картиночка!.. Вряд ли у кого качнётся гнилая мыслюха не выдать тебе сразу всё под полный расчётишко. А отдавши, может и не залетать на ночь. Это нас не колышет. Платить оно всегда как-то неинтересно. Убыточно. Вон бабайка что молотит: «У моей у товарки дочкя в Москве. Однокомнатная кватира. Плотють государству всего ничего. А Капка с меня с Алёнушкой – одну койкю займали у сарае, тепере в прихожалке тож мнём одну, – а Капка за одну ночкю лупя с нас, лихоманка тя подхвати, те жа деньжонки, что в Москве за цельнай месяцок!! Тут за ночь, а там за месяцок!!! Так то ж Москва! Учти!»

– Оха-оха-оха! – набутусила Капа губы. – Мы про людей говорим, а они ночей про нас не спят… Ну и везла б свою астму в Москву. А то что-то припёрла сюда. Всё с неё толсто берут… Конечно, в дорогу на тот свет пиастры тоже нужны… Всё! Я эту бабку с внучкой сегодня же выстегну из своих хоромов!

– Ну-ну! Зачем же так крутко?

– Пускай не таскает про меня грязь по двору. Пускай наищет себе бесплатную квартирищу! Всё! Бабкин вопрос закрыт. Завтра её тут не будет! И больше об этой бабке ни звучика! – властно пристукнула Капа ладошкой по столу. – Вернёмся к своим бараньим делам…

– Капуль! Да ты что? И старуху жалко, и внучку… Потерпи, милушка… Я больше тебя ни о чём не буду просить… А тут сжалься, радость ты моя всепланетная…

– Ну, разве что ради тебя… Ладноть. Пусть пожуют ещё моей доброты. Потерплю какие тут две недельки… Вернёмся к своим колючкам… Ты, малышок, безразговорочно прав. Обряд надо срочно менять. Хватит ронять угольки себе на ноги.

21

Целыми днями Колёка прел на кухне.