Ваш ход, миссис Норидж

– Да какая я вам миссис! Называйте меня Эйрин. И не миссис я, а мисс, если уж на то пошло. Замужем отродясь не была и не собираюсь. Достанется мне любитель джина – и пропьет все мои сбережения! Нет уж!

– Но ведь вы можете выйти за непьющего мужчину, – заметила миссис Норидж.

Кухарка озадаченно уставилась на нее.

– А какой в нем прок, в непьющем? Вот, помню, хаживал ко мне один вдовец, когда я еще жила в Норвиче…

– Эйрин, – перебила миссис Норидж, – вам не встречались кошки с таким же окрасом, как у Флаффи?

Кухарка замолчала.

– Нет, не видала, – сказала она наконец. Придвинула к себе шарики теста, расстаивавшиеся перед выпечкой на доске, и принялась начинять их орехами.

Миссис Норидж наблюдала за ней. Что-то кухарка подозрительно немногословна…

– А котята? – вдруг вырвалось у нее.

Эйрин метнула в нее быстрый взгляд и тут же опустила глаза.

– Какие еще котята?

– Флаффи приносила котят?

Кухарка шмыгнула носом.

– Эйрин!

– Ну, разродилась полгода назад, – неохотно сказала она. – Один всего был котенок. Точь-в-точь как она.

Определенно, сегодня из ирландки приходилось выцеживать каждый ответ по капле.

– Что с ним стало?

– Ну, мне-то он был не нужен, – криво усмехнулась кухарка. – Утопила я его в ведре. Вот и вся недолга.

На следующее утро Лорин объявила, что хочет показать всем очередное творение.

– Вчера я закончила лучшую свою картину! – скромно сказала она. – Мне хотелось бы услышать, что вы о ней скажете!

Эстер в испуге поставила на стол чашку кофе.

– Ох, милая… Я в последнее время просмотрела столько картин, что у меня нарушилось восприятие цвета. Клянусь, от меня не будет пользы!

– Но вы их уже позабыли.

Миссис Эббервиль в ответ рассмеялась и переглянулась с сестрой.

– Вы смеетесь надо мной? – Лорин покраснела.

– Что ты, дорогая! Нет, мы смеемся над моей ужасной памятью.

– Разве у вас плохая память?

– Я не сказала «плохая», я сказала «ужасная». Я никогда ничего не забываю. Даже сны! У нормальных людей они выветриваются из головы самое позднее к вечеру, а я могу мучиться годами. Они хранятся у меня вот здесь. – Эстер легонько постучала себя по виску.

– А я бы с радостью посмотрел вашу новую картину, Лорин, – стеснительно сказал Реджинальд. – Правда, я ничего не понимаю в живописи…

– Ну, а я и подавно! – вмешался полковник и стукнул ложечкой по яйцу. – Но тоже хочу взглянуть!

Миссис Эббервиль погрозила Реджинальду пальцем:

– Не прибедняйтесь! Я видела ваши наброски. Они отличные.

– Раз вы об этом заговорили, Эстер, я хотел бы кое-что с вами обсудить. Это касается моей работы.

– Хорошо. Побеседуем после обеда.

Миссис Норидж положила себе добавку омлета и еще один тост. Она не могла понять, как Эстер умудряется держаться в своем весе при таком качестве стряпни. Эмма Норидж не считала себя чревоугодницей, но в «Совиных дубах» она ела вдвое больше обычного.

«Надо побыстрее разобраться с этой кошкой. Если я задержусь здесь еще на неделю, придется перешивать платье».

За завтраком обсуждали картины Лорин, мимоходом коснулись набросков Реджинальда. Но никто не упомянул о кошке.

Однако эта тема волновала не только ее. Миссис Норидж заметила, что Флоренс тревожно посматривает вокруг. Да и Реджинальд как будто к чему-то прислушивался. Полковник поглядывал на дверь. Кошка незримо присутствовала в комнате.

После завтрака все, кроме Сильвии Пэриш, отправились смотреть новое полотно.

В просторной светлой мастерской, где иногда рисовала и сама Эстер, Лорин отдернула ткань, закрывавшую холст, и горделиво улыбнулась.

Миссис Норидж уставилась на трех чистеньких кудрявых деток с огненно-рыжими волосами. У ног их сидела в неестественной позе, растопырив крылья, белая птица. Гувернантка решила, что это курица.

Зрители молчали. Только Реджинальд пробормотал, что это очень добрая, светлая работа.

– Постойте, разве это не Джон, Сэм и Дик? – встрепенулась Флоренс. – Сыновья булочника?

– Они самые! – просияла Лорин. – Похоже получилось, правда?

– Боюсь, я узнала их только по цвету волос, – кротко ответила Флоренс. – Но ведь они редкие сорванцы, Лорин! Один вечно затевает драки, второй ворует яйца из птичника, а третий… Что было с третьим, Эстер?

– Он пробрался на кухню к Эйрин и опрокинул на себя таз с вареньем, – откликнулась ее сестра.

– Ах да, припоминаю! Эйрин поймала его, когда он пытался удрать, накрыла тазом, сама уселась сверху и поклялась, что не встанет до Рождества.

Лорин скорбно ахнула.

– Бедный малыш!

– Бедняга настрадался, – согласилась Флоренс, почему-то без малейшего сочувствия в голосе. – Он орал и бился изнутри, а Эйрин костерила его снаружи на чем свет стоит.

Реджинальд отвернулся, пытаясь скрыть улыбку.

– Чем закончилось противостояние? – заинтересовалась миссис Норидж.

– Мы убедили кухарку, что если малыш задохнется, не видать нам свежих пышек по субботам, – ответила Эстер.

– Я до сих пор не уверена, что это было правдой, – пробормотала Флоренс. – Возможно, если бы мы избавили булочника хотя бы от одного из троих, он поставлял бы нам пышки не только по субботам, но и по воскресеньям!

Лорин переводила взгляд с одной сестры на другую, не понимая, шутят они или нет.