Ваш ход, миссис Норидж

– Так вам не нравится моя картина? – наконец с отчаянием спросила она.

Флоренс замялась. Эстер храбро приняла удар на себя.

– Видишь ли, милая, у тебя получилась чудесная рождественская открытка! Но если ты пыталась передать сходство, то выбрала неверный путь. У этих мальчишек чрезвычайно яркие характеры. А с твоей картины смотрят ангелочки. Одинаковые и прилизанные.

– Я хотела, чтобы было красиво!

– Красота – это жизнь. Твоя картина, увы, ее лишена.

– Нет, позвольте! – вмешался полковник. – А гусь? Гусь-то как живой!

– Разве это не альбатрос? – удивилась Флоренс.

– Белый журавль, – авторитетно поправил Реджинальд.

– Это лебедь! – выкрикнула Лорин. – Неужели вы не видите, что у него длинная шея!

– Сыновья булочника свернули шею лебедю? – возмутился полковник, сверкая глазами.

Эстер не выдержала и расхохоталась. Художница покраснела до ушей.

Флоренс пыталась исправить ситуацию.

– Поппи, милая, мы смеемся не над твоей картиной!..

Девушка ахнула.

– Я ведь просила, я просила вас!.. Не называть меня этим ужасным именем!..

Она залилась слезами и кинулась из мастерской, едва не уронив мольберт. Ее плач стих в отдалении. Эстер вздохнула. Реджинальд кусал ногти, глядя в ту сторону, куда убежала девушка.

– По-моему, шикарный гусь получился, – пробормотал полковник. – Хоть сейчас на стол.

Флоренс хотела извиниться перед девушкой, но Лорин пришла к ней первой и попросила прощения за свою несдержанность. Миссис Норидж слышала обрывок их разговора, пока они гуляли по саду. «Не могу свыкнуться… – доносился до нее жалобный голосок Лорин. – Как матери могло прийти в голову так назвать ребенка!» Флоренс утешала ее.

Вторую беседу миссис Норидж подслушала, когда возвращалась в свою комнату. Дверь в гостиную была открыта, и голос Эстер слышался так явственно, будто она стояла рядом.

– Забудьте и думать об этом, Реджинальд.

– Но почему? – В голосе юноши звучало удивление. – Да, сумма немалая. Но ведь все окупится.

– Мой милый, как вы наивны! Я сомневаюсь, что книгу об этих ваших мухоловках раскупят даже за десять лет.

– В нашей стране чрезвычайно многие увлекаются мухоловками, – заступился юноша за соотечественников. – Вы зря недооцениваете англичан.

– Я здраво оцениваю их скупость. Книга с цветными иллюстрациями, на хорошей бумаге обойдется читателям дорого. Вы рассчитали стоимость одного экземпляра?

– Н-нет…

– Вот видите. Реджинальд, не обессудьте, но я не стану потакать вашему капризу.

Юноша помолчал.

– Может, вы и правы, – признал он. – Мне слишком хотелось увидеть эту книгу напечатанной. А об остальном я попросту не подумал.

– Я рада, что вы не обиделись, – с облегчением сказала Эстер. – У вас еще все будет – и книги с иллюстрациями, и признание. Только не торопитесь.

На лестнице миссис Норидж столкнулась с Сильвией Пэриш.

– Как движется ваша работа? – вежливо спросила она.

Мисс Пэриш начала отвечать – и вдруг замолчала. Взгляд ее уперся во что-то, что находилось за юбкой собеседницы, как если бы она обнаружила там мышь. Но это длилось всего несколько секунд. Сильвия перевела взгляд на миссис Норидж и с некоторым усилием продолжала говорить. Гувернантку так и подмывало обернуться. Но нарушить правила приличия? Обидеть мисс Пэриш, возможно, без всякой причины? Исключено!

– Простите, мне пора, – неожиданно сказала та, перебив себя на полуслове, и исчезла за углом. Правилам приличия она явно придавала меньше значения, чем ее собеседница.

Гувернантке почудилось какое-то шуршание и тихий писк. Но заглянув в боковой коридор, она не обнаружила там никого. Сотрудница галереи испарилась.

– Хм, – озадаченно сказала гувернантка.

… Спустя несколько часов миссис Норидж запечатала письмо, адресованное Джун Даблиш. Она собиралась сама прогуляться до почты. Погода стояла прекрасная: теплый день с несильным восточным ветром. Одевшись, гувернантка вышла из комнаты – и увидела гостью.

Кошка сидела на подоконнике в дальнем углу, свесив коротенький полосатый хвост, и созерцала окрестности.

На Кошачьего Короля она походила не больше, чем на королеву Викторию. Это была совсем молоденькая ярко-рыжая кошечка, почти котенок с белыми и черными пятнами, маленькая, пушистая и очень чистая. Миссис Норидж успела рассмотреть, что экземпляр отличается обилием усов. Кошка невозмутимо взглянула на миссис Норидж, издала приветственное мяуканье и спрыгнула на пол.

– Кис-кис-кис, – позвала гувернантка. – Иди сюда, мой ангел.

На морде кошки выразилось явственное сомнение. «Что-то я не уверена, что вам можно доверять», – говорил ее взгляд.

– Дам тебе курочки, уточки, молочка, – проворковала миссис Норидж.

«Благодарю вас, я сыта».

С этими словами – пусть и не произнесенными вслух – кошка вскинула хвост и пронеслась мимо ошарашенной гувернантки стремительно и шумно, как скаковая лошадь.

Миссис Норидж припустила за ней.

Дом, как назло, в этот час был совершенно безлюден. Кто прогуливался по саду, кто дремал после обеда. Миссис Норидж выбежала к лестнице, огляделась и заметила внизу мелькнувший хвост.