Ваш муж мертв

На четвертом заходе я говорю себе, что пора заканчивать – мое поведение начинает выглядеть подозрительно. Это маленькая тупиковая улица, на которой всего восемь домов, практически одинаковых на первый взгляд. Их можно отличить друг от друга, лишь внимательно присмотревшись. Как в тех журнальных задачках, где даются две похожие картинки и нужно найти сколько-то отличий – например, обвести в кружок три окна вместо четырех.

Я делаю глубокий вдох и шагаю по подъездной дорожке к дому. Возле «нашей» входной двери имеется встроенная железная конструкция для чистки обуви. Теперь она сверкает чистотой. Похоже, женщина, занявшая мое место, вовсе не любительница пеших прогулок. На двери также имеется объявление: «Коммивояжерам не беспокоить». Моего латунного дверного молотка в виде льва больше нет. Вместо него теперь обычный звонок: он издает мелодичный звук, когда я на него нажимаю.

Интересно, это был ее выбор или Дэвида? И вообще что представляет собой эта женщина, живущая на моем месте? Я с ней практически не общалась – иногда при встрече обменивались лишь парой фраз. Только после того как между нами с Дэвидом все оказалось разрушено, я стала настойчиво выпытывать у него подробности. Когда именно начались их отношения? Дата. Время. Где? В нашем доме? Или в лондонской квартире? Какая она в постели?

В ответ он скармливал мне тысячи мелодраматических фраз, не дававших ответа ни на один из этих вопросов. Я слишком изменилась. Он стал бояться того человека, каким я стала из-за припадков. (Какое удобное оправдание!) Но я ни в чем не виновата, это его вина. (Как банально!) Ему очень жаль, но он полюбил другую. (Как будто это произошло против его воли!) Да, так бывает. И все в том же духе.

Если ты любишь человека, ты будешь с ним, несмотря ни на что. А Дэвид просто хотел найти оправдание тому, чтобы уйти от меня к своей молодой красотке. Что ж, все поступки имеют свои последствия. И происходящее теперь – это одно из них.

Дверь никто не открывает, и я решаю обойти дом. Стоит прекрасная погода – даже слишком теплая для апреля. Первое, что попадается мне на глаза, – это прудик для рыбы. Во дворе стоит пара полосатых зеленых качелей с навесами и прямоугольный деревянный стол с газовой горелкой-обогревателем в центре. Распахнутые настежь раздвижные двери ведут на стеклянную террасу.

Там стоит шезлонг. А на нем я вижу Таню!

Черт возьми. Внезапно мне хочется чихнуть. Она открывает глаза.

– Какого черта…

Я проскальзываю на террасу, прежде чем Таня успевает закрыть двери. Внутри нестерпимо жарко. Настоящее пекло.

– Где он? – спрашиваю я, схватив ее за плечи.

Она вырывается.

– Да если бы я только знала, где он, уж я бы ему устроила за такие фокусы. А теперь убирайтесь из моего дома!

– Когда вы в последний раз видели Дэвида? В каком он был настроении?

Мой муж – человек настроения, хотя поначалу ему удавалось это скрывать.

Таня сверлит меня своими черными глазами, источающими ненависть.

– А вы вообще кем себя возомнили? – скалит она свои мелкие белые зубки – вылитая крыса. – Полицией?

Ее писклявый манерный голосок ужасно меня раздражает. Сомневаюсь, что он у нее от природы. Думаю, она специально его вырабатывала, чтобы ловить в свои сети подходящих мужчин.

– Я просто хочу снять с себя все подозрения, – говорю я, стараясь не поддаваться эмоциям. – Полиция подозревает меня. Мне нужно доказать, что я не имею никакого отношения к его исчезновению.

Что она делает, черт возьми? Таня взяла что-то с красивого плетеного комода. Я тотчас узнаю этот предмет. Это деревянная резная ложка, которую папа подарил маме во время их медового месяца в Уэльсе. После смерти папы я забрала эту ложку себе, вместе с немногими памятными вещами, оставшимися от мамы. Во время развода эта ложка, должно быть, затерялась где-то у Дэвида. Я искала ее потом целую вечность. Как он мог так поступить? Ведь это не какой-то пустяк. Он не мог не знать, как она мне дорога. Возможно, дело было именно в этом. И вот теперь Таня размахивает передо мной этой ложкой, как будто намереваясь выколоть мне глаза. Лицо и руки у нее покрыты красными пятнами.

Нужно отвлечь ее! Это мне всегда хорошо удавалось. Я достаю из сумки бумаги, которые так долго хранила. Это моя страховка, говорила я себе. Гарантия безопасности. Однажды она может мне понадобиться. И вот этот день наступил.

– Вы знаете, что наш муж занимался отмыванием денег? – вкрадчиво произношу я.

– «Наш» муж? – усмехается Таня, откладывая ложку. – Не нужно себя обманывать, Вики. Его жена теперь я.

Бывших жен не бывает. Интересно, первая жена Дэвида – мать Николь – испытывала то же самое по отношению ко мне?

– Смотрите. Он покупал дома за наличные.

Я демонстрирую ей страницу из тех документов, на которые случайно наткнулась в кабинете Дэвида вскоре после того, как он объявил о нашем разрыве. Несмотря на свой ум, мой муж мог совершать удивительные глупости. Что мешало ему спрятать эти бумаги получше?

– Во всех этих документах вы значитесь совладельцем.

Лицо Тани становится жестким.

– Это ничего не доказывает. Это просто бизнес.