Ваша С.К.

— Какая вы смешная, княжна. Думаете, я не раскусил вас с вашей затеей еще на земле? Я же сказал, что не выпущу вас из объятий никогда, пока мы рядом… Можете кидаться под мой поезд, а до этого ни-ни… Я даже не позволю вам больше травить себя кофием за пять копеек…

Они снизились так резко, что княжна оступилась и рухнула в клумбу в самом центре Михайловской площади. Граф продолжал стоять, не подавая ей руки, зачарованно глядя на здание желтого цвета, высившиеся прямо напротив Михайловского дворца.

— Что интересного вы нашли в «Палас-Театре»? — крикнула ему разозленная княжна. — Они разорились! Тут даже вашего дара предсказаний не надо было — кто же такие билеты может себе позволить? Только упыри, а они предпочитают балет… Кстати, вы помните про балет? — Светлана поудобнее устроилась на клумбе. — Впрочем, им не следовало платить баснословные гонорары оперетточникам. Или водки бы больше продавали в кафе-шантане. Как написал один критик, заметьте — не мой отец — наш оперетточный корабль давно вышел из воды и поставлен на банку со спиртом! Что не допоёт этуаль, то дожрёт какой-нибудь заезжий, — Светлана прищурила глаза и выплюнула в спину графа: — Барон…

— Светлана, вам хорошо сидится в клумбе? — спросил Фридрих, обернувшись.

— Отлично, присаживайтесь рядом. Ночь-то какая сумасшедшая. Не находите? Да, улыбнитесь же, Фридрих! У вас такой похоронный вид, точно вы женились по настоящему… Да, улыбнитесь же, граф!

— Чему улыбаться? Тому, что вы тут же решили расторгнуть наше брачное соглашение по настоящему — тлетворное влияние города на неокрепший женский ум!

Княжна резко отвернулась к дворцовой решетке.

— Я вот тоже умираю от скуки рядом с вами… А вы и умереть-то мне спокойно не даете!

Граф накинул пиджак на дрожащие плечи княжны, затем сел рядом, не заботясь уже о том, сколько цветов примял.

— Не боитесь, что вашему отцу напишут, что вы портите городской пейзаж?

— А мне впервые — все равно, верите? Да вместо этой клумбы давно пора памятник поставить — да хоть Пушкину. Или, по крайней мере, скамейки, а то нашим бродячим собачкам негде луной полюбоваться, вот и сидят всю ночь напролёт в подвале. Впрочем, они отцу писать ничего не станут. Это он им обычно пишет нелицеприятные вещи.

Граф продолжал зачарованно смотреть на жёлтое здание.

— Светлана, я вам сейчас задам вопрос, только вы, пожалуйста, не смейтесь надо мной. Вы ничего не слышите?

— Нет, а что я должна слышать?

Лицо Фридриха уподобилось посмертной гипсовой маске, и Светлана тихо добавила:

— Я не буду смеяться. Обещаю…

Граф махнул рукой:

— Расскажите мне что-нибудь… Вдруг пройдет…

— Обернитесь тогда к Михайловскому дворцу — я вам сейчас семейную тайну открою, — Светлана лукаво взглянула в бледное лицо вампира: — Однажды на балу матушка моя вытерла рот белой перчаткой. Можете себе представить, какой цвет придала ткани кровь! Чтобы не позориться, княгиня незаметно обронила перчатку, и надо было ей в тот момент оказаться подле фаворитки императора Павла. Он тут же бросился поднимать перчатку, и так как княгини уже и след простыл, император преподнес перчатку Анне, не забыв отметить прекрасный выбор красновато-кирпичного цвета. Дама, конечно же, засмущалась и не стала присваивать себе чужую перчатку, ещё и перепачканную кровью, а император так был пленен цветом, что тут же отправил ее архитектору, который строил вот этот самый дворец. Так матушка моя изменила цвет всего города, потому что многие богачи решили перекрасить свои дома в тон Михайловскому дворцу.

Теперь граф смотрел не безразлично, а сурово. Княжна потупилась и вцепилась в сумочку, в которой лежала фляжка с кофе.

— Светлана, — произнес Фридрих сухо. — Почему вы считаете, что ничего, кроме крови, не способно меня заинтересовать?

Княжна смущённо заморгала.

— Ну разве я виновата, что все наши семейные хроники так или иначе связаны с кровью? Ну, фамилия у нас такая и сущность…

— Светлана, вы слышите канонаду? — спросил граф неожиданно. — Стреляют. Где-то очень и очень близко…

— Я ничего не слышу, — холодея, проговорила княжна.

Глава 44 "Имеющий уши, да услышит!"

Фридрих фон Крок осторожно провел руками по волосам княжны, закрывая ими уши, но Светлана все равно расслышала его слова:

— У вас больше нет ленты, так что князь непременно узнает, что я расплел вам косу.

Лицо княжны осталось серьезным. Серьезнее, чем было до этого шепота у самого графа.

— Пустое, бросьте… — голос княжны звучал на удивление ровно, хотя сердце в страхе рвалось из груди. — Ворон ворону глаз не выклюет, а и выклюет, да не вытащит. Так что не переживайте, отправим вас обратно в Трансильванию вдовцом.

— А если я не хочу? — его пальцы все ниже и ниже спускались по волосам, пока не дошли до серебряного колье.

Тогда дернулась сама Светлана, чтобы граф не обжегся.

— Чего не хотите? — еще тише прошептала она, не сводя испуганных глаз с темных губ вампира.

Граф не отвечал, просто смотрел на нее, держа пальцы растопыренными, словно вознамерился придушить строптивую невесту.