Ваша С.К.

Череп исправно исполнял свою миссию, и между печатных строк стали медленно проявляться рукописные — аккуратные, коричневатые… Они проявлялись неравномерно, и граф даже прикрыл глаза, чтобы не играть в словесную мозаику, и открыл их снова лишь тогда, когда молочное письмо полностью превратилось в жженный сахар: «Пост. Самое время вспомнить о боге. Ровно в час ночи. Ваша С.К.» Граф тряхнул головой и коснулся острым ногтем маленькой буквы, которая втиснулась между инициалами княжны — латинская буква, означающая победу — «v». Означающая его победу, потому что последняя буква в инициалах Светланы теперь читалась не как «Кровавая», а как «фон Крок».

Граф медленно поднес печатный лист к лицу и почувствовал запах полыни, но когда коснулся бумаги губами, сообразил, что горьковатый запах источает подсохший во внутреннем кармане пиджака пучок, спасенный им из кучи, приговоренной дворником к сожжению. Фридрих поспешно сложил листок и сунул в карман, чтобы бумага тоже пропахла полынью. Взгляд его на мгновение задержался на чемодане, стоящем в углу, и граф тут же принялся расстегивать пиджак. Когда тот лег на стул, настал черед жилетки и сорочки. Затем граф скинул ботинки и стянул с себя брюки. В чемодане лежал черный английский костюм-тройка, белая в мелкую полоску рубашка, шейный платок и лакированные ботинки — то, что Раду в тайне заказал для него из Лондона для поездки по Европе.

Что ж, в таком костюме только жениться! Оставалась какая-нибудь четверть часа до назначенного Светланой часа, но Фридрих никуда не торопился: пешком ему все равно не пройти весь Невский до Лавры. Он завернул череп в платок, вернул обратно в картонку и поправил на голове шляпу.

На столе в гостиной продолжал лежать открытым том сказок Александра Сергеевича Пушкина, и граф прошептал пророческие слова: И медленно в душе твоей надежда гибнет, гаснет вера… Немой, недвижный перед нею, я совершенный был дурак со всей премудростью моею.

Граф аккуратно прошелся пальцами по всем складкам костюма и понял, что готов к свиданию с женой. В фойе он спустился бегом, медленным шагом свернул за угол, нырнул в первый же подъезд на Большой Морской улице и взмыл в серое ночное небо черным нетопырем, который взял курс на тихое Никольское кладбище.

Глава 49 "Под боком у мертвецов"

Темные крыши домов с многочисленными дымоходами проносились мимо, словно в аллюрной скачке, пока на смену им не пришла темно-серая чешуйчатая вода Невы. Нетопырь повел вверх крылом, совершил разворот, мягко пошел на снижение и, едва коснувшись травы под стенами Александро-Невской Лавры, поднялся с земли темной высокой фигурой, которая, тряхнув рукавами, будто крыльями, ловко вскочила на светлую каменную ограду и бесшумно спрыгнула вниз.

Кладбище было по-ночному тихим. Даже листва примолкла, вслушиваясь в легкую поступь трансильванского вампира. Он не спешил, у него оставалась еще целая минута, чтобы со счастливой улыбкой на темных устах смаковать ожидание желанной встречи.

Граф заметил жену раньше, чем она его. Сквозь темную листву он видел бледный поднятый к мутной луне профиль Светланы. Он улыбнулся, гадая, научилась она уже угадывать по луне время или просто ждет. Ночь выдалась ветреной: короткий платок шумно трепыхал на ее голове, и светлые короткие волоски светились вокруг лица, точно нимб. Однако граф не сводил темных глаз с приоткрытых в ожидании встречи бледных губ. Светлана сидела прямо на траве, облокотившись на черную чугунную оградку. Ее бледные руки лежали на красной юбке поверх полосатого передника. Ноги, все в тех же красных ботинках, отбивали секундный такт, подобно часам. Вдруг лицо ее сделалось серьезным и даже грустным, потому что губы плотно сжались. Луна отсчитала ровно час ночи. Светлана знала точное время.

— Вы сегодня просто изумительны, графиня!

Светлана вскочила так резво, что две ее тонкие косы взметнулись вверх и мягко упали на маленькую грудь, прикрытую рубахой из выбеленного льна с красными, как и юбка, вставками на рукавах.

— Вы пунктуальны, словно король, — нервно улыбаясь, проговорила Светлана.

— Это наследие немецких предков, — усмехнулся граф и тут же пожалел о своих словах, так как едва появившаяся на устах графини улыбка мигом погасла. — Ну разве мог я опоздать к собственной жене!

Он улыбнулся самой своей доброй улыбкой и шагнул из-под кроны дерева к могильной оградке, на которую снова облокачивалась Светлана.

— Я немного побаивалась, что вы уедите с Федором Алексеевичем и так и не прочтете моей записки.

— Как я мог уехать! Я был уверен… Нет, я надеялся, что вы придете ко мне.

Он протянул руку, но Светлана не подала своей, словно не заметила приглашения. Она не сводила с мужа своих теперь по-кошачьи ярких зеленых глаз, словно видела впервые. Ее белые пальцы перебирали левую косу прядь за прядью в такт уже третий день как не бьющемуся сердцу.

— Вас не узнать, Фридрих, — проговорила она и наконец бросила косу.

Граф успел шагнуть вперед и перехватить руку, чтобы удержать жену подле своей груди.