Ваша С.К.

       Не зря ничего не боится. Нечисто тут, хоть и тишина вокруг… Граф обернулся — дорога пуста, только чувство, будто наблюдает, кто за ним. Может, с деревьев? И граф задрал голову, да вдруг против воли несколько раз повернулся вокруг себя, все быстрее и быстрее — и высокие мачты елей слились воедино с серым кружком неба.

       — А теперь кланяйтесь, граф, кланяйтесь! — дребезжало в ушах трансильванца. — В пояс, вам говорят, ниже… Да не так же… Не на колени… Да что ж вы сами-то встали на четвереньки?! Помогите мне графа поднять… Вот!

       Граф почувствовал ладонью шероховатость шишки и открыл глаза. Он опирался на палку, увенчанную этой самой шишкой. Тонкие стволы сосен продолжали качаться перед глазами, но самого его больше не шатало из стороны в сторону.

       — Что это было? — спросил граф по-немецки, явно обращаясь к оборотню, но ему ответила княжна, малость запинаясь, но довольно сносно для иноземки. Одно лишь слово княжна использовала русское — леший.

       — Ваше Сиятельство, это дедушка Леший шалит, что вторглись мы в его хоромы без должного почтения. Знает норов князя, но прощать не думает, а вы еще разглядывать все начали, не отдав поясного поклона. Сердит у нас леший на здешний народ. Не чтут его, как встарь.

       — А палку для чего мне дали? — проговорил граф по-русски, кое-как отряхнув черной перчаткой пыль с черных брюк.

       — Простите, полированной трости у лешего не было… — улыбнулась княжна, отступая на шаг, а граф и не заметил, когда она убрала руку с его локтя. — Да вам сейчас не для красоты палка-то нужна, а чтоб не оступиться. Тут дорожки заповедные, в раз споткнетесь, а мне не с руки вас поднимать. Я городская, коромысло отродясь не таскала.

       — Мне очень совестно, княжна… — граф чувствовал себя до мерзости противно.

       — Да пустое! — махнула Светлана рукой, запахивая стеганую безрукавку. — Не ваша в том вина, а наша, князей Кровавых. Нам и совестно должно быть… Пойдемте же, граф, в дом. Мне еще клетку схоронить надо, пока наш князь лошадками да банькой занят.

       — Схоронить? — переспросил граф, когда княжна с трудом подняла с земли плащ с клеткой.

       — Спрятать, — улыбнулась Светлана через силу. — На сеновале.

       И к ней тут же подскочил Раду:

       — Позвольте?

       Княжна с радостью отдала оборотню непосильную ношу. И граф в свою очередь приглашающе протянул ей руку, предварительно отряхнув черные перчатки от налипшей к ним сухой хвои.

       — Обещаю не кусать…

       Княжна рассмеялась в голос.

       — Какой вы забавный, право! Я совсем иначе представляла себе трансильванского вампира…

       — Иначе? — теперь усмехнулся граф. — А по какому поводу, прошу простить мое такое наглое любопытство.

       — По какому еще я могу представлять себе вампира? По книжному поводу! Вы «Дракулу» читали? Ну ведь читали? Конечно же, читали!

       Княжна так и не взяла протянутой руки, и сейчас граф приложил ее к небьющемуся сердцу.

       — Литературный бог уберег меня от неуемной ирландской фантазии.

       Светлана сделалась серьезной, и граф на мгновение отвел взгляд от ее бледного лица.

       — Прошу простить меня, — заговорил он быстро. — Я нисколько не желал оскорбить ваши чувства. Я сожалею о сказанном.

       Княжна едва заметно кивнула.

       — Признаться, я тоже не полюбила творчество мистера Стокера. Предпочитаю наши творимые легенды. Оно как-то созвучнее русской душе. Вот послушайте, — и княжна, прикрыв глаза, вдруг заговорила немного нараспев: Мы идем из города в лес. От зверя, от одичания в городах. Надо убить зверя. Волки, лисицы, коршуны — хищные, жестокие. Надо убить. Как же убить зверя, который отрастил себе железные и стальные когти и угнездился в городах? Он сам убивает, и не видно конца его злодействам. Мы его убьем, убьем…

       — Светлана!

       Графу показалось, что девушка покачнулась, и он поддержал ее за локоть. Но княжна резко открыла глаза и вырвала руку.

       — Капли крови, — проговорила она замогильным голосом.

       — Где? — выдохнул граф, взглянув сначала на шею княжны и только потом уже на собственные руки и вздрогнул, услышав звонкий девичий смех.

       — Помилуйте, граф! Это название романа.

       — И что в этом романе вам нравится? — и когда княжна сразу ничего не ответила, граф добавил медленно, чуть ли не по слогам: — Я тоже, признаться, иначе представлял себе русских барышень. И никак не ожидал услышать из прелестных юных губ «убить зверя»…

       Княжна вскинула голову. Даже, можно сказать, запрокинула, и взгляд вампира непроизвольно заскользил по ее шее, только не вверх, а вниз, где чуть выше грубой оторочки безрукавки, билась заветная жилка. Он сглотнул. Должно быть, так громко, что подбородок княжны камнем упал вниз к ямочке на шее, и граф поспешил отступить на шаг. Сделать это получилось с трудом, потому что он, не отдавая себе в том отчета, вкрутил палку в землю, из-за чего сейчас в сторону Светланы полетели комья земли и сосновые иголки.