Ваше благородие товарищ атаман

Тем временем были достигнуты успехи на западном и юго-западном направлениях. 31 июля войсками ВСЮР была взята Полтава. На юго-западе в Северной Таврии и западнее Екатеринослава силы красных потерпели очередное поражение, и войска Добровольческой армии вышли к концу июля на линию Верхнеднепровск – Никополь и продвигались дальше по Днепру. 11 августа они достигли линии Гадяч – Кременчуг – Знаменка – Елизаветград. Неожиданный фактический развал Южного фронта РККА потребовал от командующего ВСЮР скорректировать задачи Московской директивы.

12 августа Деникин отдал новую директиву, предусматривавшую немедленный переход Добровольческой армии и 3-го отдельного корпуса в общее наступление на запад, независимо от ситуации на других участках фронта. Была создана Киевская группа войск генерала Бредова для наступления на Киев.

18 августа фронт большевиков в Новороссии рухнул. 12-я армия красных оказалась окружена. 24 августа войска ВСЮР взяли Одессу, 31 августа Добровольческая армия под командованием генерал-лейтенанта Май-Маевского вошла в Киев.

…Антон Иванович Деникин был в прекрасном настроении. Взят Киев, мать городов русских. Не Москва, конечно, но дайте срок! Блестящий рейд казаков Мамантова фактически развалил Южный фронт красных. А после взятия Киева и Одессы наконец-то ликвидирован этот огромный Южный выступ. Теперь надо навести порядок в тылах и перебросить освободившиеся резервы в помощь генералу Сидорину. Потому что если не поддержать Мамантова, который вот-вот возьмёт Воронеж, то его надо отзывать. Он и так со своими казаками сделал невозможное – не просто прорвал фронт, но и ликвидировал Советскую власть на огромной территории. Теперь красным неоткуда брать подкрепления, мобилизация провалена, а мужички повсюду устанавливают свои порядки, изгоняют комиссаров, а продотряды бьют смертным боем.

Вошёл адъютант командующего капитан Дружинин.

– Ваше высокопревосходительство, осмелюсь доложить, к вам прапорщик Юрьевский.

– Пусть войдёт.

Саша не вошёл, а стремительно влетел в распахнувшуюся дверь. Видно было, что он очень взволнован. Деникин подошёл к юноше и приобнял его.

– Успокойтесь, голубчик, экий вы взвинченный. Что стряслось? Яков Александрович на вас повлиял? Как его здоровье? Он вчера был у меня с докладом, выглядел всё ещё неважно. А ведь ему и вам предстоит решить очень важную задачу…

– Вот и я к вам по этому поводу, Антон Иванович. Вернее, поводов много, но этот – наиболее важный. И время не терпит, нужно действовать без промедления.

Деникин встревожился. Этот мальчик если что-то говорит, то за его словами стоит сам Господь.

– Присаживайтесь, голубчик, рассказывайте, что вызвало у вас такую тревогу?

Саша сел, но затем снова вскочил и заходил по комнате.

– Вы уже знаете, я вам докладывал, что Нестор Махно лично застрелил атамана Григорьева. Который, кстати, собирался присоединиться к нашим войскам. Впрочем, потеря невелика – у него осталось всего тысяча бойцов, да и те – банда. Но вот у меня есть сведения, что Махно собрался вести переговоры с Петлюрой и с красными. Вы понимаете, что это означает?

Деникин нахмурился.

– Я понимаю. Вы хотите сказать, что теперь Махно направит своих головорезов в наши тылы?

– Именно. Он повторит то же самое, что сделал генерал Мамантов в тылу у войск Южного фронта красных. И направленные в тот район наши восемь дивизий просто не смогут его зажать – Махно пройдёт к Умани на соединение с Петлюрой. Поэтому у нас два варианта: или разбить Петлюру и не дать Махно соединиться с его частями, или же дать Махно карт-бланш и пообещать ему не мешать созданию его так называемой Гуляйпольской республики.

Деникин покачал головой.

– Нет, как так можно? В нашем тылу оставить эту бандитскую вольницу? Огромная территория от Екатеринослава и Александровска до Никополя и Херсона – это бомба замедленного действия. В самый неожиданный момент она рванет, и Махно ударит нам в спину. Нет, об этом не может быть и речи!

Саша подошел к карте, висевшей на стене, и отдёрнул шторки, которые её закрывали.

– Смотрите, ваше высокопревосходительство. Сейчас Махно столкнулся с частями Добровольческой армии у Елизаветграда. Восемнадцатого августа девятнадцатого года у красных этот город отбила пятая дивизия добровольцев. Двадцать первого августа махновцы на день отбили город у наших частей. По моему совету генерал-майор Слащёв приказал добровольцам оставить город. Я вам об этом докладывал.

Деникин подошёл к карте поближе, внимательно посмотрел и кивнул:

– Да, я помню. Вы мне сказали, Александр, что у вас есть план.