Василевс

Главный казначей выдал всё по описи патрициям, взял с них расписку. Отпуская их, он даже пошутил: «Ну, с Богом!.. Да смотрите не транжирьте!.. Спросится!»

Затем, чтобы сбавить деловой тон в такую трагическую пору, он улыбнулся, дружески подмигнул им. «Василевс отходчив сердцем!» – с чего-то сказал он.

Когда они вышли из дворца, их уже ожидала длинная вереница повозок с пожертвованиями жителей столицы антиохийцам, и тут же были экскувиты при полном вооружении, чтобы сопровождать караван с золотом до места назначения.

Юстин и его племянник, Юстиниан, вышли из дворца, чтобы проводить караван.

С этой колонной уезжал и Ефраим. Его избрали на консистории[65] епископов Антиохии за его высокие моральные качества и преданность ортодоксальной церкви, на место погибшего патриарха Ефрасиуса. И Юстин не стал возражать, хотя ему было жаль расставаться с таким отличным префектом Константинополя.

Тут же был патриарх Иона, дворцовые служители, толпился народ, прохожие… Патриарх перекрестил путников, благословил их.

Но даже в последний момент Юстин старался дать напутствие в дорогу.

У него всё болело от переживаний за эти дни. Вот только рядом с ним уже два года как не было Лупицины…

«А то бы она тоже плакала», – с нежностью и в то же время горечью мелькнуло у него.

Но Феодоры, любовницы Юстиниана, тоже не было видно. Она не решилась появиться здесь в такую скорбную минуту.

Караван из нагруженных ослов, верблюдов, верховых, конных и повозок тронулся, вышел за ворота дворца и вскоре скрылся на пути к пристани Феодосия, чтобы погрузиться там на корабли для переправы через пролив Босфор.

Землетрясение и разрушение Антиохии было только началом стихийных бедствий, обрушившихся на империю с начала правления Юстина. Несколько землетрясений произошло и на Балканском полуострове.

– Да что же это такое-то! – воскликнул Юстин, когда пришло известие с Балканского полуострова.

– И в Эпире тоже, родном городе покойного императора Анастасия! – подтвердил племянник. – Он же, Анастасий, украсил его здания, выстроил прекрасный ипподром! И вот это всё разрушено!.. Говорят, не полностью, частично. Но восстанавливать-то всё равно придется!

– Вы забыли, что и Коринф перенёс недавно тряску! – начал Прокл. – А Помпиорилис в Мизии так встряхнуло, что половина из его жителей поглотила земля… Говорят, из-под земли ещё долго кричали, просили помощи… Но некому было им помочь…

О слабых и средних по разрушениям землетрясениях и стихийных бедствиях в Малой Азии сейчас никто из них даже не вспомнил.

Они больше обсуждали землетрясение в самом Константинополе. Оно было не сильное. В некоторых местах только потрескались стены да обрушились ветхие строения, которые и так нужно было сносить.

Но всё равно жители столицы, напуганные страшным землетрясением десятилетней давности, в панике бежали из города.

* * *

После смерти папы Иоанна, понимая, что и его дни сочтены, Теодорих издал указ о сборе в столице, в королевском дворце, всех вождей остготов, чиновников королевства и наместников провинций.

В тот день, в начале июня 526 года, огромная палата дворца в Равенне заполнилась сановниками. Здесь были графы, префекты и сайоны, военные, магистры и квесторы.

В палате стоял лёгкий шум и говор множества людей.

Была середина июля. Стояла жара. И окна палаты на втором этаже королевского дворца были распахнуты настежь.

Все ждали появления короля, его семейства, догадывались, с чем это связано.

И вот двери палаты распахнулись, вошёл магистр оффиций с жезлом. Раздались три удара жезла об пол палаты.

– Господа, его величество король Теодорих! – торжественно объявил он.

Все встали.

Вслед за тем в палату сначала вошёл Теодорих с семилетним внуком Аталарихом, положив свою руку ему на плечо. За ними вошла королева Амалазунта, мать Аталариха, вдова Евтариха.

Амалазунте было всего двадцать восемь лет. Она была необыкновенно красивая, с пленительной женственностью и умом зрелого мужчины, энергичная и решительная. Ещё в юности она получила прекрасное образование, свободно владела греческим языком и латынью. В юности с ней много занималась воспитанием и образованием благородная мадонна Варвара, которую рекомендовал для этого Кассиодор.

Королевское семейство прошло вперёд, к трону.

Теодорих тяжело поднялся на три ступеньки к трону, грузно опустился в инкрустированное позолоченное кресло. Вслед за ним поднялась и заняла соседнее, правое кресло Амалазунта, затем поднялся Аталарих, встал рядом с дедом, который снова положил руку ему на плечо.

– Господа и боевые мои товарищи! – проникновенным голосом обратился Теодорих к собравшимся. – Вы догадываетесь, зачем я собрал вас здесь всех вместе… Я чувствую приближение конца своего времени и хотел бы сказать вам в напутствие несколько слов перед расставанием… Но прежде я даю слово референдарию, который зачитает клятву, которую вы дадите сейчас здесь.

Он сделал знак рукой референдарию. Тот встал со своего места, вышел к трону, развернул документ. Обведя взглядом собравшихся властных людей Остготского королевства, он стал громко зачитывать документ: