Василий Блаженный

Клим предложил женщине кофе. Та согласилась и когда Неверов подал ей чашку с черной густой жидкостью, благодарно кивнула головой.

— Я не знаю, где он сейчас, — ответила она тихо и почти без интонаций, как будто бы сама речь давалась ей с большим трудом. Впрочем, скорее всего, именно так и было на самом деле. Свидетельствовать против человека, который тебе близок, нелегко в любом случае, даже если он, как оказывается, беззастенчиво тебе врал.

— Неделю назад он у вас был?

— Да, был… Собственно, неделю назад он уехал от меня — сказал, что у него есть пара срочных дел в Москве, которые требуют его неотлучного присутствия. И потому он не сможет ночевать у меня, а должен сразу отправляться в аэропорт… Сказал, что приедет еще через месяц.

— Хорошо. Он не уточнял, что за дела его ждут? — спросил Неверов, который хоть и мучился совестью по поводу того, что женщине было не так просто об этом всем говорить, но не мог позволить ей замолчать. Надо было скорее, пока она еще в настроении говорить, задать ей все вопросы.

— Нет, не уточнял. Он вообще на удивление мало в этот раз рассказывал о том, зачем приехал в Москву. Я, впрочем, и не расспрашивала — как-то уже привыкла, что, если Григорий не захочет, он все равно ни слова не скажет. А вот поругаться на этой почве можно было совершенно запросто. Вы, мужчины, обожаете окружать себя тайной и конспирацией.

— Ну, вообще, мне всегда казалось, что таинственность — это удел больше женщин, — ответил Неверов.

— Таинственность — да, но я сейчас говорю именно о конспирации, то есть о стремлении как можно больше себя, драгоценного, спрятать так, чтобы было не добраться. Григорий не был исключением.

— Понятно. Но может быть, хоть какая-то зацепка была? Пожалуйста, вспомните. Не знаю, хоть намек на то, что могло его интересовать. Это очень трудно — не допустить хотя бы случайных оговорок. Надо быть очень хорошо тренированным человеком, по себе знаю. Доводилось, знаете ли, работать под прикрытием.

— Я подумаю немного, если не возражаете, — сказала Семенова и стала прихлебывать кофе мелкими глотками, глядя в пол прямо перед собой. Неверов поймал себя на мысли о том, что ему стыдно за замызганный линолеум — в течение расследования в кабинете не было ни одной уборки.

Постучавшись, зашла Ольга Крамник. У нее в руках были какие-то бумаги.

— Вот, принесла списки пассажиров на все авиарейсы в течение вчерашнего дня. Григория Покровского там точно нет. И более того, он не бронировал билета. Вот, можете сами все просмотреть.

Ирина снова побледнела. Ольга сочувственно глянула на нее и сказала тихо:

— Вы извините, что я не сказала, зачем вы нам нужны на самом деле. Но так было нужно.

— Не беспокойтесь, я все понимаю, — кивнула Ирина. — Но очень трудно поверить, что все это на самом деле, а не в каком-то дешевом кино. Знаете, когда герою трагическим голосом сообщают, что все на самом деле было совсем не так, как казалось. Причем это не касается какой-нибудь ерунды, а очень серьезно. Это тяжело принять.

Крамник положила руку на плечо Семеновой и слегка сжала его. Ирина благодарно посмотрела на нее и сказала Неверову:

— Вообще, если вспоминать что-то по-настоящему нетипичное, что было в Григории в этот его приезд, то, наверное, надо вспомнить книгу.

— Какую книгу?

Семенова пожала плечами.

— Я не могу вспомнить точно название, но что-то про архитектурные памятники Москвы. Я еще удивилась — с чего бы это он стал такое читать? Но не спросила. Тем более что книгу он прятал в сумке и не показывал — я чисто случайно ее заметила.

— Точного названия не знаете, но, если ее вам показать, вспомните? — спросил Клим.

Ирина подумала немного.

— Вообще, это такой яркий альбом крупного формата в глянцевой обложке. Он с трудом по ширине в сумку влезал. Там храмы какие-то были на обложке…

Неверов хмыкнул, посмотрел на часы и сказал:

— Значит, какие-то храмы. Ну что же, давайте устроим следственный эксперимент. Тут неподалеку есть хороший книжный магазин. Раз вы говорите, Григорий пользовался красочным альбомом, он мог там находиться. Мы туда сходим и попробуем найти книгу.

— Зачем вам она? — удивилась Семенова.

— Не исключено, что Покровский в этой книге высматривал будущую мишень для удара. Ну, и в любом случае, если у него по жизни не было увлечения религиозной архитектурой, зачем таскать с собой такую книгу?

Семенова прикусила губу и, кажется, сильно призадумалась. Клим не торопил ее. Майор Крамник, махнув рукой, вышла из кабинета. Ирина еще немного помолчала, а потом сообщила:

— Все равно, как ни стараюсь, не получается в голове сложить Григория и подготовку террористического акта. Нет, он не казался никогда человеком, страдавшим от излишнего гуманизма. Но терроризм… Я просто не знаю, верить вам или нет.

— Мне казалось, я привел достаточно аргументов в пользу того, что Григорий мог быть причастным к делу о готовящемся взрыве. Если не был, то мы это сможем доказать, когда доберемся до вашего приятеля тем или иным способом.