Василий Шукшин. Земной праведник

Речь в фильме шла о подлинных событиях – строительстве Байкало-Амурского, целлюлозно-бумажного комбината на берегу озера Байкал. Правительство приняло решение об этом строительстве, невзирая на отчаянные протесты общественности, экологических и природоохранных организаций. Народно-хозяйственному комплексу страны позарез нужно было такое предприятие, а уникальная по своей чистоте вода озера Байкал должна была придать высочайшее качество его продукции. Одновременно с комбинатом строились мощные очистные сооружения, но уже тогда было ясно, что сточные воды нанесут жестокий урон драгоценному озеру, содержащему самый большой в мире природный запас питьевой воды. Впоследствии, печальные прогнозы оправдались. Но тогда, во второй половине 60-х, когда писался сценарий, замышлялся фильм и строился комбинат, многим казалось, что можно увязать прагматические интересы с заботами о сохранении природных богатств будущим поколениям. Многим – но не специалистам своего дела. Герасимов, встречаясь с множеством ученых в период работы над сценарием и фильмом, знал о той жестокой борьбе, которая шла вокруг проекта и не мог не принимать в расчет аргументы противников строительства. Более того, они казались ему убедительными. Собственно, эта борьба и лежала в основе драматургического конфликта. На разных полюсах оказались старый ученый – байкаловед Бармин и начальник строительства комбината Черных. К тому же между ними мечется семнадцатилетняя Лена, любимая дочка Бармина: всей душой она на стороне отца, но ее мучительно тянет к Черныху – она влюбилась первый раз в жизни во взрослого, женатого человека, к тому же еще противника отца и воспринимает это как свою беду. А сорокалетний Черных, упоенный ее свежестью и чистотой, точно байкальской водой, не сразу понимает, что жизнь устроила ему проверку на прочность. Только что все было так ясно. Строить или не строить, любить или не любить? Конечно, и строить, и любить – он человек действия. Но куда-то пропал кураж, ушла неизменная уверенность в себе, в своей правоте и силе. Жизнь оказалась сложнее и драматичнее, чем казалось до сих пор…

Герасимов с его тягой к большим, социально значимым темам взялся за разработку чрезвычайно противоречивой коллизии. Он чувствовал правоту Бармина и других противников строительства, но не мог встать на их сторону – тогда бы фильм вступил в противоречие с государственной политикой. Напротив, необходимо было поддержать позицию строителей – для того и выведен был Черных, достойный во всех отношениях человек, представляющий интересы другой стороны. Герасимову очень хотелось компромисса, примирения обоих сторон, но жизненная, а за ней и художественная логика упрямо шли в разрез с этим намерением и говорили: примирения не будет. Так и не сумев отстоять «свое озеро», Бармин умирал от разрыва сердца, а Лена навсегда покидала родные места.

Множество раз переписывал Герасимов ключевые эпизоды, искал компромисса – и не находил его. Придумывал новые сюжетные ходы – и отвергал их. Усложнял образ Черныха, чтобы, не дай бог, не выглядел он в этой ситуации «победителем». Старался уйти от неожиданно проявившейся в материале чеховской схемы: «…на берегу озера с детства живет молодая девушка… любит озеро, как чайка, и счастлива, и свободна, как чайка. Но случайно пришел человек, увидел и от нечего делать погубил ее, как вот эту чайку». Съемки фильма уже подходили к концу, а Герасимов все еще искал выход из нравственного тупика, в котором оказался его «положительно прекрасный» герой. Финал даже снимался в двух вариантах: «Лена уезжает» и «Лена остается». Всем участникам съемок режиссер предложил высказаться по этому поводу. Окончательное слово было за Шукшиным: «Конечно, она уедет». Да, она уезжала, потому что озеро души ее замутилось. А Черных оставался, потеряв свою нечаянную радость, но представши честным и перед своей семьей, и перед своей партийной совестью. К такому вот компромиссу пришел в итоге Герасимов.

Что и говорить, труднейшая роль досталась Шукшину. Притом, что больших ролей, проходивших через весь фильм, у него набралось немного, а ролей такого социально-значимого наполнения вообще не было. Но Герасимов, давно уже чувствуя в Шукшине огромный запас не истраченной энергии, и непочатый край раздумий о жизни, полностью ему доверился. Большую роль в выборе Герасимова сыграло и то, что Шукшин с Алтая, не понаслышке знает сибиряков и может стать соавтором роли – режиссер в этом нуждался. Сложность и противоречивость образа требовали харизматического исполнителя с богатым внутренним миром: только такой исполнитель, а по существу соавтор, мог раскрыть через художественный образ диалектику жизни. Тут было попадание в десятку.