Васюта Родимова

Утро застало Васюту за Манычемъ. Она устала и замтивъ невдалек окопы — ршила приссть около нихъ и отдохнуть. Степь была удивительно красива въ ту пору. Первые лучи солнца скользнули по необъятному ея простору и заиграли и засверкали въ блестящихъ капелькахъ утренней росы, покрывшей собою пышную весеннюю траву. Васюта съ восторгомъ оглядлась кругомъ. Вонъ алютъ красавцы степи — воронцы. Вонъ возвышаются надъ остальной травой своими пушистыми головками — коники, вонъ начинаетъ серебриться «ковыла»… Какое разнотравье тутъ, Боже мой! Тутъ и тысячелистникъ, и осока, и буркунъ-траза, и катранъ, и оттилея-корень, и мягкій метлюкъ — «собачья постель», и душистая мята, и пахучій чеборъ!.. А вонъ и полынь, и полынокъ-чай, и овсюкъ… Рядомъ съ красивой «муравкой» растетъ некрасивое и неуклюжёе «свиное ушко». Какихъ только травъ тутъ нтъ!

Васюта съ наслажденіемъ опустилась на насыпь окопа и сняла промокшіе «черевики». Ей захотлось сть. — «Козельцы!» — вдругъ вскрикнула Васюта. Она вскочила, подбжала къ слдующему большому окопу, нагнулась. чтобы сорвать «вкусную травку», случайно заглянула въ окопъ и… остолбенла.

Изъ окопа мертвыми глазами смотрлъ на нее совершенно раздтый трупъ молодой женщины…

Васюта вскрикнула и бросилась бжать отъ красноармейскихъ окоповъ, оставивъ тамъ черевики.

* * *

Къ вечеру Васюту нагнала подвода, хавшая въ томъ же направленіи, куда шла и она. Подводчикомъ оказался знакомый крестьянинъ съ ближайшаго отъ отцовскаго хутора поселка. Онъ усадилъ Васюту на подводу, далъ кусокъ хлба и сала и сталъ разсказывать все, что зналъ о ея семь.

— Въ скорости посл того, какъ тебя увели большевики, — Иванъ Захарьичъ вернулся. Мать, сказывали, сильно плоха была, но докторъ изъ станицы общался ее вылечить…

— По теб убивался старикъ, — добавилъ крестьянинъ. — Вотъ обрадуется-то!..

— А ты откуда дешь, дяденька? — спросила подкрпившаяся дой и обрадованная первыми свдніями о дом Васюта.

— Да отъ Королька… Тамъ, говорили, мои лошади и бричка остались посл большевиковъ. Но я ничего не нашелъ… Увели съ собой «благодтели»…

Васюта прилегла и, не переставая думать о скоромъ свиданіи съ родными, — уснула.