Вата, или Не все так однозначно

– Тебе правда интересна история про патриарха, который основал тут слободу и приказал на месте Козьих болот вырыть три пруда для ловли рыбы, а впоследствии, когда остался лишь один пруд, ничего не стали менять, потому что название уже прижилось?

– Козьих болот? – Мы вошли в подъезд одного из самых красивых, на мой взгляд, домов в этом районе и поднялись на второй этаж.

– Ну да. А захочешь узнать, почему они были «козьи», отправляйся прямиком в библиотеку. Заодно и мне потом расскажешь, очень интересно. – Маша нажала на кнопку, за дверью заиграла мелодия (такие звонки только начали в это время появляться в Москве).

– А про пруды и патриарха ты откуда знаешь?

– Я же художница. Рисовали здесь этюды с группой, учитель рассказывал.

– Вы опоздали.

Дверь открыл огромный охранник, явно бывший спортсмен-тяжеловес. Посторонившись, он впустил нас в богато обставленную квартиру, где мы провели весьма успешные переговоры.

Преступная группировка, чьи основные доходы имели не совсем законное происхождение, пыталась, как и все преступные группировки тех времен, начать осваивать более прозрачные формы ведения бизнеса. Каток был именно таким случаем. Кто-то из наших прошлых клиентов посоветовал обратиться за консультацией к нам. И мы, разумеется, были готовы ее предоставить. Во время первой беседы Маша набросала в альбоме, как будет выглядеть пункт проката коньков и афиши, расклеенные по округе, а я придумал вполне приличный слоган: «Каток на Патриарших. Самое скользкое место в городе». Так что покинули мы этот гостеприимный дом с новым контрактом и приличным авансом в кармане.

Удача затмила ночные тревоги, я с головой окунулся в решение новой увлекательной креативной головоломки и спешил домой, чтобы взять карандаш и перенести идеи на лист.

Радость на сердце несколько померкла, когда из открытой двери милицейского «Форда», припаркованного у моего подъезда, меня поманил пальцем Михалыч.

Я инстинктивно сделал шаг назад и почувствовал, как мне в спину уперлось что-то твердое. Я обернулся и увидел квадратное лицо милиционера. Сообразив, что именно наставлено на мой позвоночник, как-то некстати вспомнилась глупая шутка: «Это пистолет, или ты так рад меня видеть?» В конце концов, подумал я, бегство бессмысленно. Они знают, где я живу и кто я, лучше не раздражать их лишний раз и поставить точку над «i». Я забрался на заднее сиденье «Форда», милиционер сел рядом, машина тронулась. Плотно зажатый двумя сотрудниками нашей доблестной милиции, под аккомпанемент «Битлз», очень кстати взывающих о помощи из радиоприемника, я пытался представить свое будущее. Оно уже не казалось таким простым и ясным, как несколько минут назад. Я стал свидетелем криминальной разборки с участием «правоохранительных» органов. Я знаю их лица и даже имена, по крайней мере, отчества, размышлял я, глядя в массивный череп Михалыча, сидящего на переднем сиденье. Кому такой свидетель нужен? Легче сказать, кому он не нужен. Удивительное дело, думалось мне, если бы из перестрелки победителем вышел Санек, ему бы и в голову не пришло меня искать. Вообще в России сложилась парадоксальная ситуация: идешь вечером по улице и постоянно боишься нарваться на бандитов или милицию. Причем, как говорят в народе: лучше уж на бандитов – «с ними, во всяком случае, можно договориться». Вот где искать защиты человеку, попавшему в положение, схожее с моим? В милиции? Вот она, рядом, только помощи ли от нее ждать… Сейчас увезут куда-нибудь в глухомань и устроят «несчастный случай». Я покосился в окно, машина нырнула в тоннель под площадью Маяковского. Или привезут в отделение, найдут при обыске крупную партию наркотиков или оружие, и все – «дорога дальняя, цыганка с картами».

Между тем песня «Help» издала последний аккорд и в эфире появился диджей: «Это были «Битлз», крики о помощи не остались не услышанными, музыка поможет нам пребывать в отличном настроении весь день. И где бы вы ни находились, что бы вы ни делали, уверен, что дальше будет только лучше, тем более, что на нашей волне сейчас прозвучит песня из кинофильма «Формула любви»…»

Абдулов и Фарада завели свое несравненное «Уно-уно-уно уномоменто», и настроение мое, конечно, улучшилось. «Форд» бороздил какие-то незнакомые районы, молчание становилось невыносимым, и я решил попробовать навести какие-то мосты:

– Сигаретки не найдется?

Михалыч повернулся ко мне:

– Здесь не курят, вредно для здоровья, – с этими словами он достал зеленую пачку «More», извлек длинную черную сигаретку и с аппетитом закурил. – А здоровье, брат, тебе еще очень даже может пригодиться. – Михалыч глубоко затянулся и пустил колечко дыма в вольное плаванье по салону. – Судя по тому, что ты активно избегал с нами встречи, я не ошибся, и ты присутствовал при неприятном эпизоде на путях. А значит… Значит, ты нам нужен. Не ссы, как свидетель нужен.

– А почему именно я? – Почему-то мне жутко не хотелось быть свидетелем, особенно лишним. – Там еще пятнадцать человек было, молдаване…