Вата, или Не все так однозначно

– Они уже, наверное, в Молдавии, – усмехнулся Михалыч, – контактов никаких нет, приходили каждую ночь на разгрузку, а Коля распределял задания. Пересрали и попрятались по норам…

– А Коля как же?! – схватился я за спасительную соломинку. – Он и ближе к бандитам этим стоял, и разговаривал с ними!

– А Коля свидетелем уже не будет, только подсудимым… В высшей судебной инстанции. Шальная пуля… – по умению пускать кольца из дыма Михалыч мне все больше напоминал Гэндальфа. – Так что единственный свидетель у нас ты, спасибо Коле, помог следствию, бамажку в кармане с твоим телефоном оставил. Правда… Может ты еще кого знаешь из находившихся на месте бандитского беспредела в ту ночь?

Я мысленно представил физиономии своих приятелей и решил не втягивать их в неприятности:

– Не-а.

– Ну вот и ладненько. Щас прибудем в отделение, опознаешь изувера, дашь показания, и свершится справедливый суд. – Машина затормозила у подъезда следственного управления. – Выгружай свидетеля!

Зажатый двумя громилами в штатском в узком лифте, в котором кто-то успел испортить воздух, я думал о невероятных поворотах моей судьбы, о новом заказе, о том, что нефиг было переться разгружать эти треклятые вагоны, короче, обо всем. Еще я думал о маме. И о пиве. Почему-то очень хотелось пить. В горле пересохло, хотелось, словно диктору Центрального телевидения, проверить связки, сказав «раз-раз». Вспомнился еще один дурацкий анекдот о диджее, который пришел в церковь и начал молитву с этих слов… В общем, в голове был полный бардак, когда лифт достиг цели.

– Понятых нашли? – обратился Михалыч к поджидавшему нас милиционеру.

– Так точно, все готово.

Вы наверняка смотрели американские детективы и неоднократно видели сцены опознания свидетелями опасных преступников. Темное помещение, зеркальное стекло, которое не позволяет злодею рассмотреть тех, кто находится за ним… Ничего подобного меня, разумеется, не ждало. Войдя в обшарпанную комнату, всю мебель в которой являли собой школьная парта, пара стульев и печатная машинка(!), я сразу встретился глазами с Саньком. Вид у него был помятый, под глазом горел ярко-фиолетовый фонарь, кожаная куртка была разорвана в нескольких местах. Но держался он в принципе неплохо – увидев меня, весело улыбнулся, подмигнул и смачно плюнул на пол.

Стражи порядка готовились к непредвзятому, честному опознанию: сняли с Санька наручники, поставили его к стене, ввели еще четверых мужичков бомжеватого вида и поставили рядом. Привели понятых – молодого парня и тетку с большой авоськой, полной картошки, объяснили им, что сейчас будет происходить, те с любопытством рассматривали великолепную «пятерку» у стены, пытаясь вычислить преступника. Воцарилась тишина, лишь сбивчивый метроном печатной машинки разрезал тишину неровным стуком.

– Андрей Константинович, узнаете ли вы кого-нибудь из этих людей?

Михалыч закурил очередную сигарету, милиционер-секретарь застучал одним пальцем, отыскивая каждую букву по несколько секунд.

Я обвел взглядом выстроенных словно на расстрел мужиков, стараясь не задерживаться на Саньке взглядом…

– Я не уверен…

Михалыч тут же поперхнулся колечком:

– А вы, Андрей Константинович, не спешите. Посмотрите внимательней. От вашей памяти сейчас зависит очень многое. Для вас, – последнее слово было произнесено с интонацией, не допускающей опрометчивых шагов с моей стороны.

Я еще раз внимательно изучил физиономии пришедших на «кастинг».

– Было темно… Нет, я никого не узнаю.

Михалыч потушил сигарету о подоконник.

– Перерыв! – Он решительно взял меня под локоть и потащил в коридор, захлопнув за нашими спинами дверь, придвинул свое багровое лицо к моему, дыхнув перегаром, табаком и ненавистью. – Дурочка валяем?

– Я вас не понимаю… – попробовал изобразить недоумение я.

– Вот что, мальчик… Я тебе дам еще несколько секунд подумать. Если ты не напряжешь свою память, я отпущу тебя на все четыре стороны. Но и твой «друг» Санек тоже выйдет на свободу. Вряд ли ему захочется нервничать по поводу твоего существования. Вот и кумекай, – он постучал костяшкой пальца мне по лбу, получился неприятно пустой звук, – что тебе лучше. Спокойно прожигать свою бессмысленную жизнь, зная, что злодей отбывает долгий срок в местах заключения, или ждать, когда за тобой придут. Думай, идиот.

Он наконец отодвинул лицо и, закурив, стал прогуливаться по коридору мимо меня. Я стоял и честно пытался думать. Безрезультатно. Михалыч вытянул черную сигаретку в три затяжки и, растерев окурок о стенку, гостеприимно распахнул передо мной дверь.