Вата, или Не все так однозначно

– Что у нас сегодня в меню? – подошел к прогульщикам, крепко пожал руки.

– Классная вещь. Бабка тут одна делает, настаивает на сосновых ветках. Водка с дымком. Тут пацан есть, сейчас принесет. Андрей!

От гаражей отделилась фигура, укутанная в огромный шарф, подросток подбежал к собутыльникам.

– Как обычно? – весело спросил парень и шмыгнул носом.

– Как обычно, – ответил один из новых друзей Нефедова.

– Плюс один, – внес свою лепту в конспиративную беседу Иван и извлек из кармана червонец.

Чувства – не только дар, но и проклятье. Наделяя невероятными эмоциями, заполняя нас новыми вкусами и ощущениями, они неизменно вытесняют, следуя закону Архимеда, массу мешающих насладиться этими прекрасными дарами факторов – логику, способность адекватно реагировать на происходящее. Бессмысленно говорить влюбленному человеку: «Ну, что ты нашел в этой дуре?» или «Неужели ты не видишь, какой он козел?» Не видит! И не хочет! И не может! Бабочки в животе, печенках и мозгах так активно махали крыльями, что сквозняк вынес из черепной коробки возможность трезво посмотреть на объект воздыхания! По сути, дружба в этом плане от любви ничем не отличается, а последствия подчас могут быть намного тяжелее, ибо чувство это многими почитается как более глубокое, и раны, нанесенные им, не заживают никогда.

Дружба, как и любовь, любит открытость, она невозможна без полного доверия и, конечно, как и любовь, всегда требует жертв. Это два самых кровожадных чувства. Рано или поздно они припрут тебя к холодной стенке и заставят делать «выбор Софи». Любой, кто расскажет вам о безумном безоблачном чувстве без пятнышка на безупречной биографии, обманывает либо вас, либо себя. Испытания – неотъемлемая часть серьезных отношений, без них вы никогда не поймете, что это было, и было ли вообще. Ну, и, конечно, важно помнить: несмотря на то, что чувство вспыхивает у двух людей, у каждого оно свое. Поэтому не надо рассчитывать, что твой товарищ по счастью (или «несчастью», кому как нравится) испытывает нечто до микрона иден– тичное.

Их дружба была огромной, всеобъемлющей и всепоглощающей. Они нуждались друг в друге, дополняли друг друга, были друг другом. Но каждый пил из этой чаши свой напиток, каждый обретал свой артефакт. Вероятно, можно было бы спасти все то лучшее, что их связывало. Но для этого необходимо предпринять слишком много усилий и обязательно – вместе. Однако никто и никогда не мог перешагнуть через все эти «но». Тем более что главным в такие минуты кажется не то, что было и связывало, а то, что открылось и разде– ляет.

Следом за тремя бутылками водки решили взять еще парочку. Пока местный посредник – школьник Андрей – бегал за добавкой, Иван нашел таксофон, кинул две копейки, набрал домашний номер. Нина быстро ответила.

– Ваня, ты где? С тобой все в порядке?

– Да, милая, просто… Сложная ситуация. Потом как-нибудь расскажу.

– Слава богу. А то уже пять раз звонил Фарбер, сказал, что тебя не было на работе, я начала волноваться… Он спрашивал, не заболел ли ты, поедете ли вы завтра в Нескучный сад.

– Если еще позвонит, скажи, что у меня тетя заболела. И завтра без меня. Скажи, что пусть едет, а я, если смогу, туда подъеду…

– У тебя точно все в порядке?

– Да, милая, просто выпил с друзьями немного. Скоро буду. Целую.

Нефедов повесил трубку и какое-то время еще стоял в будке. Подышал на стекло, заиндевевшим пальцем нарисовал на стекле жопу. Порылся в кармане, нашел еще две копейки.

– Владимир Леонидович, это Нефедов. С определенной долей уверенности могу сказать, что источник утечки – мой клиент. Да, пьяный… Разумеется, в целях служебной необходимости… Да, скоро буду.

Иван еще какое-то время стоял в будке. Ему безумно хотелось набрать номер Фарбера и крикнуть в трубку: «Беги!» Но он этого не сделал. Шизофрения, от которой он мечтал избавиться, словно змея, сдавила его еще одним плотным кольцом. Он оцепенел и не мог ничего сделать. Стоит ли винить его за это? Все, что произошло с ним за последние полгода, все те эмоции и трансформации были так зелены и не успели пустить глубокие корни, а чувство долга было с ним многие годы, и оно никогда не подводило его. И не обманывало, в отличие от Фарбера.

Когда Нефедов изложил руководителю свои соображения, тот согласился с выводами Ивана. А те были смелыми, в какой-то части невероятными, но вполне логичными. Константин Николаевич Фарбер, по мнению Нефедова, работал на разведку Соединенных Штатов Америки. Секретные данные он передавал каждую субботу в одно и то же время, в тот момент, когда троллейбус проезжал мимо посольства. Как? На этот вопрос Иван не мог дать точный ответ, поскольку никогда не находился в эту минуту рядом, а отходил покупать билет. Возможно, у Фарбера есть какое-то невероятное передающее устройство. Но какие-то манипуляции он в момент передачи должен был делать, поэтому и отсылал Нефедова за билетом. Слежка ничего не дала, потому что в прямой контакт с врагом Фарбер не вступал. «В общем, Владимир Леонидович, можно загружать Фарбера дезинформацией, а меня выводить из дела».