Ватник

Ронсон позвонил, когда Разин добрался уже до авиазавода, осматривал разбитые корпуса, на удивление целую заводскую ВПП, языком разрезавшую городские кварталы, соседние дороги и выбирал позиции для разведбата.

– Это… немецкий дядюшка, – промурлыкал в трубку агент. – Насколько я вижу, план контрнаступления мятежников немного отличается от переданной вами схемы, но пока всё в допустимых рамках. И мы выполняем обещания: вас ждут в миссии ОБСЕ с семьёй для эвакуации.

Ватник посмотрел в небо, синее, наливающееся близким вечерним светом ниоткуда, как на картинах старинных художников. Дождя не будет.

Завтра такой же пыльный, жаркий и грязный день, как сегодня. Если не хуже.

– Вы знаете, душка Томми, что-то я передумал. Мне тут путёвку дали в санаторий, подлечить усталую душу. Не поеду я, пожалуй, в Германию в этом году. Посудите сами: чего я там не видел? Пиво, конечно, хорошее, дороги гладкие, машины отличные, глупо спорить. Но вот люди кругом – чужие. Неприветливые. Здесь как-то лучше.

Ронсон молчал, но и не отключался. Переваривал, наверное, сказанное.

– Здесь рядом агент Миньковска, она спрашивает, подумали ли вы о семье? Война ведь, а у вас и документы, и деньги, и путь отхода организован. Не понимаем мы вас.

– Да вы и не поймёте, Том. Никогда вы ничего не поймёте. Счастливо оставаться.

Дмитрий сбросил звонок и добавил уже зыбкой, временной тишине вокруг:

– Чтоб вас там разорвало, уродов. На части.

21. Неясные перспективы

Государство Песмарица, Хорив,

два дня спустя

Дверь в номер пришлось открывать девочке с ресепшн – срочно вызванной, немного заспанной, хотя и блиставшей всеми гранями песмарийской красоты: крутобока, черноока и краснощёка. Других сюда не нанимали.

Путанно извиняясь на неплохом английском, хотя и с изрядным акцентом, она позвала охранника снизу – инструкция, дорогие гости, просим прощения, – и провела мастер-картой по считывателю замка.

Потянула на себя дверь, заглянула, прислушиваясь к чему-то, и позвала:

– Мистер Ронсон! Жаль ми йе, отговори ми! Сорри, миста…

Джеймс Крукс отодвинул её в сторону, жестом остановил удивлённого охранника отели и пропустил вперёд Божену Миньковска, напряжённую, нервно поводящую по сторонам острым носиком, словно пытающуюся вынюхать нечто.

– Спасибо, подождите у двери, барышня. И вы, молодой человек. Дальше компетенция представителей Соединённых штатов.

Кто теперь хозяева, работники отеля знали. Никаких возражений не последовало; охранник, правда, что-то пробубнил в гарнитуру рации, на витом проводе висевшую на воротнике. Доложил? Вот и молодец. До здешней пародии на полицию мистеру Круксу не было ни малейшего дела.

Таблетки, рассыпанные по всему номеру, захрустели под ногами уже у входа – многочисленные белые кружки устилали ковёр, в комнате их было ещё больше. Штук триста, серьёзная упаковка, отметил мистер Крукс просто по привычке обращать внимание на детали. Хотя смысла в их подсчёте не было ровным счётом никакого: хозяин таблеток с претензиями уже не обратится.

Агент Ронсон висел на шнуре, длинном подхвате шторы с кистью – вот и пригодилась кому-то из постояльцев эта варварская роскошь, от которой европейцы обычно морщили носы. Ветерок полоскал свободно висящую гардину, балконная дверь была приоткрыта, поэтому запах мочи и дерьма от лужицы под штанинами покойного не был столь уж удушающим.

Неприятное всё же зрелище: это синее лицо, этот вывалившийся распухший язык, прикушенный безупречными винировыми зубами…

– Сам? – спокойно осведомился глава миссии Агентства.

Божена, методично изучавшая номер, сгребая таблетки в одну сторону, обернулась:

– Следов борьбы нет. Полагаю, что сам, мистер Крукс. Транквилизаторы в таких дозах, к тому же этот крупный провал с покупкой схем в Кавино… Не выдержал Томми, полевая работа – не его конёк, несмотря на аналитические заслуги.

Не понравилось мистеру Круксу что-то в её глазах, слишком уж… весело она смотрела, но формальных претензий не было. Да и ему самому на пользу был безвременный уход сотрудника: операцию с Разиным тот пытался провернуть сам, влетел по полной, к тому же сто десять тысяч долларов вычли именно из доходов Ронсона. Аккуратно сложился пазл, можно положить его в коробку и выкинуть – больше ничего интересного.

Не вспоминать же, кто как хорош в постели, это житейское и ни к чему.

– Транквилизаторы?

– Они, шеф. Вот упаковка от лекарств. О, даже записка! Томми – настоящий джентльмен, хоть и слабак.

– Читайте, Божена, читайте! Не вам делать выводы о силе и слабости агентов, для этого есть я.

– …ухожу по своему желанию. Жизнь закончена. Русские – настоящие сволочи, не верьте им. Том Ронсон.

Мистер Крукс почесал ухо. Да, паренёк был эмоционально нестабилен, это свойственно всем… нашим. Из прайда. Можно смело списать в графу «убытки» и жить дальше, стараясь избегать транквилизаторов. По крайней мере, в таких количествах.

– Передайте дело в местную полицию. О теле позаботьтесь, официальных сообщений не нужно. Руководству я, разумеется, доложу сам.