«Нижинский репетировал и прислал мне записку, где просил, чтобы я не снимала тренировочный костюм, так как он хотел дать мне урок. Я пришла в ужас, попыталась уклониться, но не сумела. Дрожа подошла и чуть не плача стала делать упражнения à la barre [333]
. Я подняла на него глаза — передо мной стоял чужой человек. Он словно не узнавал меня — отстраненный взгляд мастера на ученика. Я перестала быть его невестой, я была просто танцовщицей. Я ожидала криков и ругани à la maestro, но вместо этого нашла бесконечное терпение… Он всегда останавливал меня, когда я хотела форсировать какое-нибудь движение».Пока Облакова ездила по магазинам, покупая приданое и свадебные подарки, Гинцбург преодолевал формальности, связанные со свадебной церемонией, которая должна была состояться в среду. Осложнения возникли в связи с тем, что Нижинский был российским, а Ромола — австрийской подданной. Во вторник Гинцбург отвез их в церковь на исповедь. Нижинский исповедовался священнику, который не говорил ни по-русски, ни по-польски, а Ромоле пришлось дать обещание, что она попытается уговорить своего будущего супруга не танцевать в «аморальной» «Шехеразаде».
Гражданская церемония состоялась в среду в час дня в ратуше в присутствии нескольких близких друзей. На Ромоле было темно-голубое плиссированное платье из тафты с розовыми муслиновыми розами на талии и нарядная черная шляпка с загнутыми полями и синей лентой. Мэр обращался к счастливой паре на испанском языке. Они подписали искусно разукрашенное свидетельство и стали мужем и женой.
Вся труппа пришла на свадебный завтрак в отель «Мажестик». Манингсова позже так вспоминала об этом: «Это событие вызывало чрезвычайно большую неловкость, так как ни один из присутствующих, за исключением, возможно, Гинцбурга, не мог по-настоящему искренне поздравить жениха и невесту». Если бы Манингсова знала о том, как произошла помолвка, то сделала бы исключение для Облаковой и Ковалевской тоже. Карсавина, никогда не совершавшая непродуманных поступков, произнесла прекрасную речь. Больм, выступая, заметил, что «Нижинский исполнил множество замечательных прыжков в жизни, но ни один из них не был настолько значительным, как сегодняшний». А вечером должны были последовать церковное бракосочетание и генеральная репетиция. В тот же самый день! Ромола устала и, выйдя из-за стола, попросила Мими Рамберг подняться с ней наверх. Мими к этому времени успокоилась и смирилась со своей потерей. Нижинский вскоре последовал за ними и принес Ромоле кусок свадебного торта, который она съела, сидя на кровати, а Вацлав «клевал» крошки с ее пальцев, целуя их один за другим.
Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев
Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное