Вацлав Нижинский. Новатор и любовник

«Получил телеграмму вчера вечером. Сегодня утром видел Дягилева. Он только что получил письмо от Шез-Мартена, сообщающее, что вы согласились прекратить юридический иск… два месяца. Имею телеграмму от Дягилева Шез-Мартену в Париж следующего содержания: „Письмо получил. В принципе согласен, чтобы Астрюк руководил предстоящим Русским сезоном. Заплатите ему, если условия будут приняты и сумма не превысит 5000“, подписано „Дягилев“. Шаляпин примет меня в четверг. Выеду в Москву в среду вечером, вернусь в Петербург в пятницу утром. Продолжайте телеграфировать в отель „Франция“. Эльтера нет. Видел Жозефа в два. Он предупредит Жаклин о моем приходе. Мой чек еще не поступил. Спасибо. С приветом Робер».

Робер Брюссель из Петербурга Габриелю Астрюку в Париж,

12 января 1910 года:

«Тапир (барон Дмитрий Гинцбург. — Р. Б.) побуждает Валета (Кальвокоресси. — Р. Б.) написать Бродяге с тем, чтобы помешать соглашению, утверждая, будто вы пытаетесь подмять под себя Русский сезон с тем, чтобы он провалился. Я парировал этот удар. Могу ли я дойти до 10 000 с Иваном? Срочно телеграфируйте. Робер».

Габриель Астрюк из Парижа Роберу Брюсселю в Петербург,

12 января 1910 года:

«Тапир стоит на своем. Постарайтесь убедить Дягилева — в моих интересах, чтобы оба сезона прошли успешно. С Иваном можете дойти до 20 000 за три „Мефистофеля“. Габриель».

Габриель Астрюк из Парижа Федору Шаляпину в Москву,

13 января 1910 года:

«Робер Брюссель будет говорить от моего имени. Пожалуйста, обдумайте все как следует. Положение серьезное. Примите во внимание, что речь идет о дружеских отношениях. Габриель».

Робер Брюссель из Москвы Габриелю Астрюку в Париж, 13 января 1910 года:

«У Шаляпина явно не творческое настроение. Вы знаете истинную причину. Мы с Дягилевым в отчаянии. Телеграфируйте инструкции Петербург. С приветом. Робер».

Габриель Астрюк из Парижа Роберу Брюсселю в Петербург,

14 января 1910 года:

«Ужасно жаль. Тем не менее возвращайтесь немедленно, привезите 5000 наличными в счет второго платежа Дягилева и письмо для Шез-Мартена, санкционирующее уплату первых 5000. Попросите Дягилева подготовить контракт на приближающийся сезон. Габриель».

Робер Брюссель из Петербурга Габриелю Астрюку в Париж,

15 января 1910 года:

«Прибываю в понедельник Северным экспрессом. Письмо Шез-Мартену отправлено. Беспокоюсь о матери и о „Фигаро“. Телеграфируйте сразу же. Робер».

Робер Брюссель из Петербурга Габриелю Астрюку в Париж, 15 января 1910 года:

«Прибываю сегодня 4 Северный вокзал. Робер».

По возвращении в Париж Брюссель послал Дягилеву письмо, где Астрюк подводил итог ситуации. Когда дело с долгом Дягилева уладилось, они смогли продолжать сотрудничество. Астрюк даже радовался возможности показать, что он обладает достаточными способностями и возможностями, чтобы успешно организовать и Итальянский, и Русский сезоны, если даже они состоятся одновременно. Дягилев должен объявить репертуар, чтобы можно было сразу же начать рекламу и продажу билетов.

На этот раз в Русском сезоне в Париже не будет опер. Первый чисто балетный сезон Дягилева во многом объясняется отсутствием Шаляпина — а без него было слишком рискованно везти многочисленную труппу певцов и несколько сложных спектаклей. Но, как и в прошлом году, репертуар в целом был составлен только после большого количества проб и ошибок.

Глава 3 1910

Период с января по март 1910 года был не менее решающим в жизни Дягилева и в истории его влияния на искусство, чем аналогичный период в предыдущем году, когда принималось решение отвезти новый русский балет на Запад. Мы знаем о тех проблемах, которые встали перед Дягилевым в течение этих трех месяцев. Ему пришлось оплачивать долги прошлого сезона и добывать ассигнования для следующего. Дягилев разрывался между оперой и балетом. Ему страстно хотелось сделать Нижинского выдающимся танцором, к тому же именно балету он был обязан успехом сезона 1909 года, но балет позже вошел в его жизнь, и он долго не мог избавиться от предубеждения, будто опера — более значительный вид искусства. И в любом случае согласится ли Парижская опера принять Русский сезон без оперы? И возможно ли привезти в Париж оперу без Шаляпина? Если балет без оперы окажется приемлемым, какие новые работы следует взять, чтобы усилить впечатление от прошлогодних гастролей? Камнем преткновения оставалась Кшесинская. Если она согласится поехать в Париж, ее нужно будет показать в одной из ролей старого репертуара. Это, возможно, обеспечит поддержку со стороны императорской казны, но Фокин не желает видеть Кшесинскую в своих балетах, а также не хочет включать в репертуар чьи-либо другие балеты, например Петипа. Проблема нового репертуара и состава исполнителей стояла очень остро. Если присутствие Кшесинской важно по финансовым соображениям и для престижа, то Павлова, Нижинский и Карсавина необходимы с художественной точки зрения.