Вацлав Нижинский. Воспоминания

Я отчаянно старалась читать журнал, но ничего не могла понять, потому что мои мысли все время были в соседнем купе. Я выслала Анну наружу, и она вернулась с сообщением, что «Малыш» — так мы называли Нижинского в разговорах друг с другом — спокойно читает. Она, кроме того, сходила в вагон-ресторан, чтобы узнать, в какой смене — первой или второй — будут завтракать наши соседи, и постараться, если возможно, получить места за одним столиком с ними. Но тут она потерпела неудачу: мы не смогли даже попасть в ту же смену. Я была в ярости. Наконец, я уже не могла терпеть. Есть Дягилев, нет Дягилева — все равно. Какой смысл ехать одним и тем же поездом, если я не могу видеть «его». И я вышла в коридор. Куря из осторожности сигарету, я прошла мимо окна купе Нижинского. Он был там вместе с Нувелем, читал и разговаривал. Я спросила себя, где находится Дягилев, но, отбросив всякую осторожность, осталась на месте. Нижинский выглядел невероятно нарядным в серовато-зеленом дорожном костюме, шляпе очень светлого серого цвета и замшевых перчатках, пуговицы которых были расстегнуты. Он не заметил меня, по крайней мере, я так подумала.

Через какое-то время он встал, вышел из купе, поклонился и прошел мимо меня. Я не знала, куда деваться от радости, и, задыхаясь, вбежала в свое купе: «Анна, Анна, Малыш сейчас прошел мимо и поздоровался со мной!» Я торжествовала: теперь я снова два месяца смогу жить воспоминаниями об этой встрече. Но я не догадывалась, что готовит мне это путешествие. Через пять минут я снова была в коридоре, притворяясь, будто курю и любуюсь пейзажами, мимо которых мы проезжали. Я сидела на откидном сиденье и упорно смотрела в окно, повернувшись спиной к купе Нижинского. Не знаю, сколько времени я выглядывала так из вагона, но вдруг я ощутила тот же самый ни на что другое не похожий электрический удар, который испытала, когда увидела, как он выходит на сцену; я медленно обернулась назад — и взглянула в чарующее восточное лицо Нижинского. Он улыбнулся и стал странно похож на моего любимого сиамского кота, а это было первым, что толкнуло меня следовать за ним по всему миру.