Вавилон-Берлин

Комиссар удивленно посмотрел на Шарлотту. Какое-то время она еще оставалась серьезной, но потом у нее приподнялись уголки рта, и на ее щеке постепенно стала образовываться привычная ямочка. И в этот момент Рат понял, что она его выслушает.

Как долго он ждал этой улыбки!

До этого в своем гостиничном номере он бегал взад и вперед, как тигр в клетке. Когда действие кокаина постепенно прошло, он почувствовал, как его вновь охватила усталость. Но Гереон не мог успокоиться. Встреча с Бруно Вольтером засела у него в печенках. Он задыхался от ярости на него и на свое собственное бессилие, он совершенно растерялся и не знал, что делать. Молча наблюдать, как убийца каждый день приезжает в Управление и, улыбаясь, занимается своей работой, как будто ничего не произошло? Как он и дальше будет играть роль полицейского в белом жилете?

Или Рат должен вынести свое обвинение? Прокурор потребует доказательств, которых у него не было. При этом он скомпрометировал бы сам себя. И в конечном счете Вольтер повернул бы все таким образом, что они повесили бы на признавшего свою вину Гереона Рата еще и убийство Йенике. Подходящий мотив легко бы нашелся: ассистент по уголовным делам догадался, что комиссар Рат закопал святого Йозефа, и поэтому Рат его убил. Это было похоже на правду. И звучало достаточно убедительно.

Гереон устал до изнеможения. Его бой в одиночку был теперь бесполезен. Ему была необходима помощь. И в голову ему пришел только один-единственный человек, которому он мог бы довериться. Так что он запер свою гордость в шкафу и поехал к Шарли.

Когда они шли по дворцовому парку на другом берегу Шпрее, уже смеркалось. Их вполне можно было опять принять за любовную парочку, пусть даже они ею и не являлись.

Рат рассказал стенографистке все.

Как он на свой страх и риск занимался расследованием по делу Кардакова, как на него напал Вильчек и как этот мошенник погиб, как он закопал труп и потом «причесал» следствие. Как в итоге сложилась эта странная сиуация, что он был единственным, кто знал, что Штефана Йенике застрелил Бруно Вольтер.

Гереон даже не стал скрывать историю с кокаином и случай со смертельным выстрелом в Кёльне, хотя он и не имел никакого отношения к произошедшим только что событиям. Только об одном он умолчал: о своем странном свидании с Элизабет Бенке.

Шарли молча слушала. На ее лице больше не было и следа улыбки.

– Мне кажется, я бы выпила сейчас кофе, – сказала она, когда комиссар закончил свой рассказ. – Да и у тебя такой вид, что тебе тоже не повредила бы чашечка. Если не три.

***

Фройляйн Риттер и в самом деле была шокирована. Вообще-то она думала, что ее уже ничто не может больше удивить с тех пор, как она стала работать в полиции. Но то, что рассказал ей только что Гереон, лишило ее дара речи.

Они молча шли назад на Шпенерштрассе. Уже зажглись уличные фонари.

– А я уже хотела объявлять вас в розыск, – сказала Грета, когда они вернулись. Шарлотта видела, насколько ее подругу разбирало любопытство. Она сделала ей знак незаметно от Гереона, и Грета исчезла в своей комнате.

– Ты голоден? – спросила Шарли, хлопоча у плиты и ставя на огонь воду для кофе. Когда она увидела Рата сидящим за столом и напоминающим утомленного вояку после проигранной битвы, в ней пробудился материнский инстинкт. Кофе, похоже, действительно пойдет ему на пользу. У него был такой усталый вид, что казалось – он вот-вот упадет со стула.

– Спасибо, – сказал полицейский. – Но я не могу сейчас ничего есть.

– Я надеюсь, что это не связано с моим кулинарным искусством?

– Я с ним еще не знаком.

– Я бы все равно предложила тебе только бутерброды.

– Кофе достаточно.

Тут как раз закипела вода, и в этот момент позвонили в дверь. Шарлотта посмотрела на часы, висевшие над столом. Без трех минут десять.

У нее же свидание!

Со всем этим волнением она совершенно об этом забыла!

Георг Зигерт, коллега Греты. Она и навязала его Риттер, предполагая, что, может быть, у них что-то получится. И та поддалась на ее уговоры.

Но сейчас она никак не могла с ним встретиться. И кроме того, у нее вообще не было никакого желания сегодня куда-то вы-ходить.

Она помчалась к двери, прежде чем Грета собралась открыть.

Перед дверью стоял господин Зигерт. Он улыбнулся улыбкой победителя и протянул Шарлотте букет цветов.

– Красивые цветы для еще более красивой женщины, – сказал он.

Сентенция была на редкость глупой, но господин Зигерт и без того уже проиграл.

Шарли проигнорировала растения в его руке. Орхидеи! Она ненавидела орхидеи!

– Как вы решились? – воскликнула она. – Какая дерзость!

Георг Зигерт явно не понимал, на что он решился. У него был смущенный вид.

– Что вы сказали? – переспросил он.

– Если я чего-то не терплю, так это непунктуальности.

– Непунктуальности? – повторил мужчина, опустив, наконец, руку с букетом цветов. – Но мы ведь договорились на десять часов!

– Тогда посмотрите на ваши часы! Сейчас без двух минут десять! А позвонили вы еще раньше! Приятного вечера!

И с этими словами девушка закрыла дверь перед носом Георга.

Когда она вернулась в кухню, вода для кофе все еще кипела.