Вавилон-Берлин

– В самом деле? Если ты выложишь правду о себе и о Йозефе Вильчеке, тогда, вероятно, у тебя есть что-то против меня. Возможно. Так как это означало бы, что ты являешься заслуживающим доверия свидетелем. А здесь у меня возникают сомнения. Но если ты хочешь, то можешь довести дело до конца: расскажи им, что ты сделал с Вильчеком! Расскажи им, почему комиссар Гереон Рат не преуспел в расследовании дела Вильчека! Посмотрим, что произойдет. Я могу тебе обещать только одно: я этого делать не буду. Я не буду чинить тебе неприятности. Не спрашивай меня, почему. Наверное, по старой дружбе.

– Ты просто циничный дурак.

– Я полицейский. И реалист. Если ты немного подумаешь, то тоже придешь к заключению, что у меня на тебя больше компромата, чем у тебя на меня. Но с моей стороны речь об этом не идет. Я хочу мира. Так что лучше давай забудем всю эту историю и будем считать, что ничего не было. Представь Цёргибелю двоих погибших русских как убийц, и он будет доволен. Почему, зачем, из-за чего – эти вопросы ведь больше никого не интересуют. Ты ведь хочешь сделать карьеру в криминальной полиции? Тогда ты должен кое-что уметь: просто забывать какие-то вещи, если это принято, и не задавать вопросов больше, чем это требуется.

– Не рассказывай мне, что принято!

Вольтер, прищурившись, посмотрел на своего коллегу.

– Извини, пожалуйста. Эмми должна сейчас вернуться, и до ее прихода я хочу закончить с газоном. – Он опять надел свою шляпу, повернулся и направился к косилке.

В бессильной ярости Рат смотрел на его широкую, мокрую от пота спину. Уже сидя в машине, он с такой силой ударил ладонью по рулю, что это причинило ему боль.

Самым ужасным было то, что Вольтер был прав: он не мог ничего сделать. Совершенно ничего. В том числе найти клапан, чтобы выпустить свою ярость.

32

Она как раз подводила брови, когда раздался звонок в дверь. Но он не мог прийти так рано. Или все же?.. Если он был одним из категории сверхпунктуальных людей, то вечер завершился бы раньше, чем начался.

– Грета, ты откроешь? – крикнула она из ванной. – Это наверняка к тебе!

Она ждала его только примерно через час. Они договорились на десять. В восемь она вернулась из Управления, и ей нужно было немного времени, чтобы чуть отдохнуть после этого ужасного дня.

Гереон Рат сообщил еще об одном трупе. Каждый день новая жертва. Подозреваемые в убийстве умирали у него, как мухи. Но только эти погибшие русские действительно рассматривались в качестве убийц. В отличие от Кардакова, которым он выставил Бёма на посмешище, а потом в конечном счете сам остался в дураках. Ей было его почти жаль. Весь «замок» потешался над ним, когда он преподнес труп как убийцу. Но она оттолкнула от себя сочувствие, потому что он тысячу раз заслужил ее негодование. Из-за того, как он обошелся с Бёмом. Как он обошелся с ней. А она-то думала, что наконец встретила мужчину, отношения с которым у нее продлятся чуть дольше, чем одну неделю! Намного дольше. Возможно, всю ее жизнь. Да, она влюбилась в него. Непростительная глупость. Тем хуже было то, как он поступил с ней. Этот мерзавец!

Теперь, наконец, он определился с убийцами, этот дорогой господин Рат. Несомненно, русские сначала истязали двух своих соотечественников, а потом, видимо, убили их. На имя Никиты Фалина был арендован подвал на территории Ангальтского грузового вокзала, оборудованный как склад, и в этом подвале служба криминалистической техники обнаружила на бетонном полу следы крови, а кроме того, различные инструменты и огромную кувалду, на которой также осталась кровь. В запасной шине были спрятаны значительные запасы героина. А наверху, в помещении склада, стояли автомобили. Все они были похищены, и некоторые из них перекрашены. Похоже, русские вели бойкую торговлю машинами, получая такую большую прибыль, что они даже пожертвовали одним из похищенных авто, чтобы в нем утопить одну из своих жертв, направив машину в канал.

Зачем они это сделали, оставалось загадкой. К сожалению, ни Фалина, ни Зеленского нельзя было больше допросить. Цёргибелю было все равно: кому нужен мотив? Главное – убийства были раскрыты!

Правда, было похоже, что кто-то принял активное участие в обоих несчастных случаях. Электрический фен не мог сам по себе упасть в ванну, и перила на Йоркштрассе также были предварительно обработаны.

Рейнгольд умерил свои амбиции, потому что позволил скрыться женщине, которая, вероятно, заманила русского в смертельную ловушку. Он не мог ее точно описать, так как видел ее достаточно короткое время в сумеречном освещении и в основном против света. Чтобы загладить свою вину, он оставался в «замке» до тех пор, пока Геннат буквально не выставил его из кабинета. В полную противоположность Гереону Рату, о котором никто не знал, где он опять слоняется. Рат позволял себе слишком много, и это все больше раздражало Будду, хотя тот всегда давал свободу своим сотрудникам.