Вавилонские ночи

Шпандау притормозил возле ресторана. Скучающий парковщик — а дежурил сейчас только он один — вручил Шпандау талончик и взял у него ключи от «БМВ». Потом забрался в машину и исполнил вариацию на тему «Формулы-1», быстро скрывшись за углом. Шпандау почувствовал было тревогу собственника, но потом вспомнил, что автомобиль арендовало для него агентство, ему он не принадлежит, а значит, и волноваться не стоит. Шпандау потоптался на тротуаре перед рестораном, выискивая взглядом камеры видеонаблюдения. Он не сомневался, что они там были. Удалось найти только одну, следящую за главным входом и прилегающей частью улицы. Не слишком большой обзор.

Вернувшись, парковщик обнаружил, что клиент все еще здесь. Решив, что тот намеревается надрать ему задницу за слишком резвую езду на его машине, он приготовился защищаться. Они со Шпандау были примерно одного роста, но у Дэвида было преимущество в весе — килограммов девять. Парковщик подумал, что Шпандау похож на полицейского, вот только легавые обычно не носят итальянские костюмы.

— Кто тут дежурил в понедельник в обеденное время? — осведомился Шпандау.

— А вам-то что? — ощетинился в ответ парковщик. Черт, может, все-таки легавый?

— Вам ничего не грозит. Мне просто нужна кое-какая информация.

Парковщик снова окинул его оценивающим взглядом.

— Вы не из полиции. Там такие костюмы не носят.

— Очень проница…

— Так что, может, вам стоит подкрепить свою просьбу чем-нибудь, — продолжил парковщик, улыбаясь так, как обычно улыбаются ушлые типы в кино.

— Подкрепить, значит… — повторил Шпандау.

Парковщик усмехался, как двойник Элвиса. Шпандау от души надеялся, что никаких осложнений не возникнет. Голова трещала немилосердно, а при ходьбе его странно кренило влево. Ему и свой-то голос было противно слушать, не то что препираться с этим козлом. Он немного помолчал, глубоко вздохнул, а потом снял солнечные очки. Голову залила мучительная боль, в горле зародился короткий крик агонии — Шпандау надеялся, что вопль этот сразу удалось подавить. Он угрожающе надвинулся на парковщика и вытаращил глаза.

— Дитя мое, — сказал Шпандау, — я хочу, чтобы ты хорошенько всмотрелся в эти глаза. Они выглядят так, будто над ними поработал свихнутый художник-граффитист, у которого на уме лишь кровь, бедный сукин сын, ему насрать на эту огромную Богом проклятую планету, а денег хватает только на один баллончик с краской. Видишь их, а?

Парковщик заглянул в глаза Шпандау. Они и впрямь выглядели как одно из самых впечатляющих творений Джека Потрошителя. Кроме свежей и запекшейся крови там еще можно было разглядеть смутное изображение самого задушенного парковщика.

— А теперь, — продолжил Шпандау, — я хочу, чтобы ты представил, как стоишь перед этими самыми глазами и снова говоришь мне, что мне следует подкрепить свою просьбу.

Ухмылка слетела с лица парковщика, и он пробормотал:

— Я. Это я работал в ту смену. Я и парень по имени Питер.

— Спасибо, — сказал Шпандау и снова надел солнечные очки. Его голова по-прежнему пульсировала от боли, но глазные яблоки уже не грозили взорваться. — Ты знаешь, кто такая Анна Мэйхью? В понедельник она вышла из ресторана сразу после обеда.

— Ага, я помню. Но ее машину я не парковал, у нее свой водитель.

— Ты видел, как она покинула заведение?

— Она вышла на улицу и постояла тут еще пару минут, разговаривала с какой-то женщиной. А потом ее увез водитель.

— Она стояла на тротуаре, разговаривала, и кто-то прошел мимо нее, совсем близко. Может быть, налетел на нее или задел. Не исключено, что мужчина. Это ты видел? — спросил Шпандау.

— Да я же говорил, что был занят — эти старые кошелки высыпали оттуда гурьбой, и я еле поспевал подавать им машины. Только помню, что она здесь была, да и всё.

Шпандау сунул руку за пазуху. Парень на мгновение подумал, что сейчас его либо арестуют, либо пристрелят. Вместо этого Шпандау вручил ему визитную карточку и двадцатидолларовую банкноту.

— Если вдруг туман в твоей голове рассеется, набери этот номер, и получишь намного больше.

Парень снова ощутил вкус к жизни.

— А я уж думал, вы вообще против того, чтобы подкинуть человеку монету-другую, — сказал он.

— У меня раздвоение личности, — заявил Шпандау и для большей ясности покрутил пальцем у виска. — В прошлый раз я просто схватил монтировку и отметелил парковщика до полусмерти. Никогда не знаешь, как оно выйдет.