Важнее, чем политика

Голос из зала. Дмитрий Зимин, весело и ехидно. Я на вечерах из цикла «Важнее, чем политика» бываю часто, и просто не помню такого количества народа и такой благостной, почти бесконфликтной обстановки. Мне даже показалось, может, страна стала другой? Все очень здорово. Даже слишком. А у меня такой вопрос: приходится достаточно часто слышать, видеть, читать, что у нас в стране все обстоит не очень: и ученые из страны уезжают, и бизнесмены. Что-то неприятное разлито в воздухе. Мне всегда казалось, что это разлитое в воздухе и называется культурой. Культурой политической, экономической, художественной. А вы так благостны. Я задаю вопрос: мои ощущения надуманны? Или культура – нечто иное? Второй вопрос тоже эпатажный. По поводу взаимодействия со Всевышним. Тоже очень интересная тема. Процитирую поэта, который сказал так: «На Страшный Суд разборки ради, эпоху выкликнув мою, Бог молча с нами рядом сядет на подсудимую скамью». До конца эпатируя, готов привести фразу еще одного умного человека (вообще он был немного хулиган): «Бойся людей верующих, у них есть Бог, который им все простит». Ваши комментарии ко всему сказанному.

Николай Усков. Процитированные вами высказывания, стихотворное и поэтическое, являют собой образчики невеселого цинизма. Но Александр, наверное, более религиозный человек, чем я. Я предпочитаю отдавать Богу наедине свою жертву. А в своих публичных проявлениях все-таки стараюсь с некоторым почтением и страхом относиться к этой категории. И не употреблять слишком часто понятие «Бог», в том числе и применительно к искусству. Потому что когда писатель Пупкин, который мне дико не нравится, говорит, что он находится в непосредственном контакте с Богом, это, мягко выражаясь, смущает. Что касается благостности, то на днях я у себя в блоге привел потрясающие слова писателя Владимира Сорокин, побывавшего на даче Сталина в Кунцево: «Оттуда воздух высосан». У меня ощущение, что из России сегодня воздух высосан. Здесь трудно жить, функционировать, думать. Но, тем не менее, мы живем, функционируем, думаем. То, что атмосфера сегодня такая благостная, так мне кажется, мы настолько с Александром устали от гвалта, который я поднял, а он подхватил, что мы стараемся сегодня говорить о чем-то более приятном и более спокойном.

Александр Архангельский.Уважаемый Дмитрий Борисович, если я правильно понял ваш вопрос, то ответ на него таков. Мы говорили о состоянии той части культуры, которая создается не политикой и от политиков не зависит. Вот с этой частью культуры все хорошо. Более того, есть странная закономерность: чем меньше воздуха в политической сфере, тем больше его в пространстве искусства. Если мы с вами будем говорить о русской истории 30-х годов, то мы тоже с вами можем поговорить благостно, потому что страшные, но великие стихи того же Мандельштама, Пастернака написаны в эти жуткие годы. Если же мы говорим о стране и о том, что с нею происходит, тон меняется резко.

Политические системы чем-то похожи на системы энергетические. Саяно-Шушенская ГЭС, как до нее Чернобыль, работает, работает, работает, хотя все знают, что ее нужно останавливать и обновлять, а потом – раз, и закоротило. Вот и политическая система работает. Не благодаря, а вопреки. На честном слове, на автоматизме. Все понимают, что она никуда не годится, но ведь работает же! И непременно рухнет в три дня, если мы ее не переменим, не обновим. Так что в политической сфере все висит на волоске, и волосок этот тоненький.