Вчера-позавчера

Идет Ицхак неторопливо и наслаждается увиденным. Шесть дней он работал от зари и до зари, теперь, когда он окончил свою работу, вернется он к себе в комнату, и снимет запачканную одежду, и наденет все чистое, и не сдвинется с места до окончания субботы. Задерживается Ицхак чуть-чуть здесь и чуть-чуть там, и глядит по сторонам, и подсчитывает: сколько он заработал и сколько потратил, и что он себе купит, чтобы побаловать себя в субботу. Хотя наш герой не очень-то соблюдает субботние заповеди, он покупает себе обычно из еды что-нибудь особенное в честь субботы. После того как сделал подсчет, увидел он, что осталось у него пять бишликов. Он боялся дотронуться до них; ведь если он накопит еще пять, и еще пять, и еще пять, может быть, удастся ему набрать десять франков и послать отцу. И недалек тот час, когда он сможет это сделать, ведь он перестал бывать в доме Блойкопфа и ничего не тратит на него. Радуется Ицхак, что смог отказать себе в чем-то ради отца, и рад, что не побрился; во-первых, сэкономил на деньгах за бритье, а во-вторых, он теперь будет вынужден сидеть всю субботу дома и отдохнет после своей тяжелой работы: не может же он показаться перед людьми в таком безобразном виде!

4

Переложил Ицхак ведро с краской из правой руки в левую, переложил лестницу с одного плеча на другое и задумался о том, что близко глазу и далеко от сердца, и о том, что далеко от глаза и близко сердцу. Услышал голос собирающего пожертвования на тяжело больных и увидел носилки с умершим. Не стал спрашивать Ицхак, кто умер. Иерусалим – это город стариков, прибывающих со всех сторон света умереть здесь. Что в том особенного, если несут хоронить мертвого? Человек умер – на кладбище несут его, на Масличную гору, хоронят в могиле, купленной им при жизни, и возвращаются по домам с миром. Часто в дождливые вечера попадались навстречу Ицхаку люди из погребального братства, бегущие вверх на Масличную гору, чтобы похоронить умершего; и много раз видел он их возвращающимися, вымокшими до нитки, так что вода льется с их платья ручьями, и они дрожат от холода и от лихорадки. Находятся люди, которые распускают дурную молву о членах погребального братства, якобы зарабатывающих на мертвых. Но еще более ужасные вещи писал наш учитель рабби Овадия из Бартенуры, автор комментариев к Мишне, о попечителях общин своего времени, которые следили, чтобы не пропала самая малость из имущества умершего и его наследства, и при этом наговаривали на людей, навещающих больных, будто бы те уносят из домов больных деньги и вещи. И не дай Бог было оказаться человеком, на которого они обратили внимание. Поэтому многие боялись навещать больных, лишь бы не попасть под подозрение. И положение больных, у которых не было близких в городе, было крайне тяжелым, но попечители не знали милосердия и не сворачивали с дурной дороги.

Стал Ицхак размышлять о прежних поколениях, и сразу припомнились ему истории, которые любят рассказывать жители Иерусалима о своих предках: как оставили те свои дома, бывшие полной чашей, чтобы лежать в земле города Бога нашего. И только подумал он об этих старцах, как вспомнил реб Юделе-хасида, деда своего, чья жизнь была полна горестей, но как только улыбнулась ему удача и он разбогател – тут же оставил свой город и отправился в Иерусалим. А его родной город был в те времена городом большим, полным Торы и мудрости, и он был там уважаемым человеком, так как был богат и любил всем сердцем Всевышнего; и он мог в богатстве и почете закончить свой век. Не посмотрел он на свой почет и «поднялся» в Иерусалим. И кто знает, была ли с ним хоть одна живая душа в час кончины, ведь старая Фрумит умерла раньше него. Стало Ицхаку жаль своего деда. Но в своей печали он нашел каплю утешения, ведь если наш дед погребен здесь, то и мы тоже тесно связаны с землей этой, подобно потомкам основателей ишува. Подумал Ицхак: «Как это я не вспомнил об этом раньше, а только сейчас? И теперь, раз я вспомнил, следовало бы посетить могилу моего деда, только трудно представить себе, где я найду ее, ведь уже прошло восемьдесят лет и больше со дня его смерти, и, конечно, осела его могила и забылось ее место».

Взглянул Ицхак на людей с носилками – те торопятся и почти бегут с мертвецом, ведь надо привести его к упокоению до наступления субботы; посмотрел он на провожающих покойника и не заметил среди них ни одного знакомого лица. Похоже, что и они тоже не знакомы с умершим, просто выпала им возможность выполнить заповедь проводов покойника, и они провожают его и проходят с ним несколько шагов, дабы отдать ему последний долг.