Вдаль и вдаль ведут дороги. Путешествие двух братьев

Теперь я смотрю на эту татуировку (говоря «теперь», я имею в виду здесь, в Уэльсе, не в «здесь» моего повествования в Новой Зеландии во время выполнения списка желаний) и я обожаю ее. Я обожаю то, что, даже если просто взгляну на руку, вижу торчащие кончики крыльев. Взглянув на запястье, я всегда увижу кусочек скарабея. Сразу знаю, что он здесь. Всегда. Навсегда. Как и хотел Майк. Если кто-то его замечает, он не остается без внимания. Все говорят: «Какая красивая татуировка!» И знаете что? Это дает мне повод заговорить о Майке. Я могу сказать так мало или так много, как захочу. Обычно мне достаточно бывает сказать, что это рисунок моего брата, такая татуировка была у него на спине. Хороший способ представить Майка другим людям. Это дает мне возможность присоединиться к Майку, сохранить его частичку, здесь, со мной. Навсегда.

Да, думаю, с этим заданием я попал в самое яблочко.

Самсон

Я сейчас буду сквернословить, и мне плевать, кто меня слышит. Я буду сильно сквернословить. Я опускаю айпад и точно знаю, что у меня на лице сейчас идиотское выражение недоверия и страха. Пытаюсь замаскировать его улыбкой.

«Сбрить мои, блин, гребаные волосы?» – начинаю я. Именно это Майк только что велел мне сделать. «Да нифига. Я не стану сбривать… Я не могу сбрить волосы! Нет, серьезно, сбрить волосы?» Я трясу головой, головой с замечательными густыми темными ВОЛОСАМИ. Мои прекрасные волосы. Ну ладно, они крашеные, и я зачесываю их назад, чтоб не мешали, но все равно. «Ну и мудила! Не могу я ни с того ни с сего взять и сбрить волосы!» «У тебя слишком длинные волосы. Сбрей их». Слова Майка.

Вот это и правда подстава. Я стою под деревом около нашего отеля «Джуси Снуз», и мне даже сбежать некуда. Я просто вне себя. Даже если бы я попытался строить предположения, что Майк мог внести в свой список, такого я бы не угадал. Но я не пытался, и теперь был просто ошеломлен. И на этом этапе тоже обязательно все снимать? Какого черта я должен и сейчас быть перед камерой?

Ну ладно, я отвел душу в ругани. Пора вернуться в своем рассказе назад.

Я играл рейнджера в «Возвращении Короля». Да, в массовке, но все-таки рейнджера. Я тогда где-то прочел, что съемки «Властелина Колец» подходят к завершению, и решил испытать удачу – попробовать взглянуть одним глазком, что происходит на съемочной площадке.

Так что я написал своей подруге Треси Лори (к сожалению, ее с нами больше нет), которая в то время была главой рекламного отдела «New Line Cinema», и спросил, нет ли какой-нибудь возможности провести меня на съемки.

Она почти тут же ответила что-то вроде: «Ну еще бы, конечно. Я не подумала, что ты захочешь, но да, конечно, это будет прекрасно. Я буду счастлива тебя там увидеть. Но поторопись, они через месяц кончают снимать».

Я был там уже через неделю, и был в восторге от возможности взглянуть на то немногое, что мне позволят увидеть, и ничего большего не ожидал. А вместо этого меня втиснули в костюм, и я снялся в роли рейнджера, сражающегося в Осгилиате. И поскольку я был (всего мгновение) в кадре крупным планом, мне понадобился парик. Причем хороший. И в результате мне дали парик Вигго Мортенсена. Да, за мной развевались волосы Арагорна!

Смутное сходство с Арагорном пришлось мне по душе. Мне понравилось, как я выглядел, и я стал отращивать волосы. Я отращиваю их до сих пор, и сейчас они у меня длинные. Густые, красивые и прекрасной длины. Тут, кстати, надо упомянуть, что Майк тоже когда-то носил длинные волосы. Он собирал их в хвост, но потом решил, что это выглядит глупо, и они ему надоели. Лично я ношу резинку для волос. Не хочу, чтобы они лезли в лицо, поэтому перетягиваю резинкой. Они такие густые, что, когда я зачесываю их назад, они собираются на затылке в пышный кокон. Я сбрил волосы ниже, так что он прекрасно держится.

Я не был у настоящего парикмахера уже лет двадцать-тридцать. Если мне начинает казаться, что нужно к нему сходить, я просто беру ножницы и отрезаю лишнее. Я сбривал часть волос, красился во всевозможные цвета, и почти всегда носил волосы зачесанными назад. Майк считал это идиотизмом и годами высмеивал. Но мне нравится. Это мое дело. Это я. И меня снимают – я должен хорошо выглядеть. Одно дело – так и не пойти в зал, а потом быть вынужденным раздеться, но я просто не могу все оставшееся время фигурировать в документальном фильме с побритой головой. Волосы – это моя поддержка. Страховка. А вдруг мне опять предстоит остаться полуголым, так хоть волосы будут хорошо выглядеть. Правильно?