Вдаль и вдаль ведут дороги. Путешествие двух братьев

Если бывает когда-то в жизни тот самый момент, чтобы сбацать что-то эдакое на клавишных, то это был он. Но никто из нас не играл. Питер покачал головой. С нами был Элайджа Вуд, он тоже покачал головой. И я покачал головой. Опустошенный. Вместо того чтобы сыграть, мы подошли и по очереди нажали на одну клавишу с групповым чувством глубочайшего разочарования в себе.

Задание с укулеле было обречено стать унизительным падением. Рэйчел, которая, видимо, немножко разбиралась в игре на маленьких смешных четырехструнных инструментах, приложила все усилия, чтобы обучить меня аккордам, показала, какие пальцы куда ставить и как читать аппликатуры аккордов, которые она мне дала. Все казалось просто.

Но только казалось. Пока один палец неуклюже пытался взять нужную ноту, второй ему мешал. И это было больно. Мне было непривычно давить на струны. Я сидел в кафе, мой латте остывал, а сам я пытался преодолеть первые несколько аккордов. И у меня даже стало получаться, но я тратил вечность на переходы между ними. Это имеет значение, если я буду играть оооочень медленно? Я сделал паузу, чтобы глотнуть холодного кофе, а Дрю подобрал укулеле и с легкостью сыграл всю песню целиком, почти не глядя на лист с аппликатурами, а потом вернул мне инструмент.

«Я профессионально играю на гитаре, – пробормотал он в качестве объяснения. – Иногда». Ну конечно! Это откровение вызвало у меня легкую досаду, но зато он предложил помочь мне выучить песню.

Я целую вечность носился с укулеле. Практиковался в своей комнате, в парке рядом с отелем «Джуси Снуз» и везде, где только мог. Я загрузил исполнение Джо Брауна в телефон и снова и снова слушал его, стараясь запомнить слова и тихонько подпевая. Недостаточно было научиться играть на этой проклятой штуковине, надо было еще и спеть. Я не исполнитель. Не считая моего пятиминутного опыта комедианта (который у меня тогда был еще впереди), во всех ситуациях, когда я «выступаю» перед людьми, я просто отвечаю на вопросы в дружелюбно настроенном обществе. Эти люди хотят там быть. Хотят узнать, что я скажу. Это просто. Никто не захочет слушать мое топорное исполнение песни и смотреть, как мои пальцы сжимают гриф инструмента, похожего на игрушечную гитару для маленьких детей. Никто. А я собирался выступать перед Рэйчел, Робом и их детьми и выглядеть полным профаном. «Это будет ужасно», – думал я. И еще это будут снимать на камеру.

Так вот, я тренировался. И тренировался. И пальцы мои болели. Я думал, что мне хватит времени довести эту песню до ума, но в этом путешествии я редко распоряжаюсь своим временем. Наготове меня всегда уже нетерпеливо и требовательно ждет другое задание.

Другое музыкальное задание. Меня оторвали от укулеле, и вот я уже выбирался из фургона «Джуси», к которому подошла улыбающаяся Рэйчел. Мы уехали из Окленда и остановились в Гамильтоне, где она живет и где мне вскоре предстояло петь. Она прочла мне следующее требование Майка. Я должен выучить танец и исполнить его в составе музыкальной группы сына Рэйчел. И выступление сегодня вечером.

«Здесь можно курить?» – легкомысленно поинтересовался я, когда мы подошли к красному кирпичному зданию.

«Нет, – ответила Рэйчел, как мне показалось, с легкой иронией в голосе. – Это школа». Я фыркнул, убрал в карман свежескрученную сигарету и вошел за ней внутрь.

Я совсем не стушевался. Танцевать я умею. У меня прекрасное чувство ритма. Мама и папа танцевали рок-н-ролл, когда я был маленьким. Я наблюдал, как папа ловко кружит маму, как профессионал, пока музыка гремит из колонок. И мы с Мэнди подражали им. Я был первым на танцполе школьных дискотек, когда появился Элвис. Весь секрет в бедрах.

Тогда я был на коне, в центре внимания, безумный парень, трясущий бедрами. И показывающий все на что способен. Эту задачку я собирался выполнить одной левой. В конце дня? Пффф, давайте сделаем это сразу и разойдемся пораньше, думал я.

Я привык полагаться на свой природный талант. Мне нравится им управлять. В танце мне важно почувствовать музыку и поймать ритм, позволить телу двигаться туда, куда оно хочет. Не нравится же мне, как выяснилось (никто не удивится), когда я должен что-то выучить. Или, вернее, запомнить. Эти дети танцевали вместе каждые выходные бог знает сколько времени и часто выступали на танцевальных конкурсах.

«Пять, шесть, семь, восемь», – выкрикнул голос преподавателя (который скоро станет мне до боли знакомым), и комната вдруг наполнилась десятилетними детьми. Они исполняли недавно выученный набор движений в безупречном унисоне. И я с вытаращенными глазами стоял посреди них, пытаясь сообразить, каким должен быть третий шаг, не глядя на остальных, чувствуя себя все более неловко. Не было и речи о том, что мне удастся выучить это все за один день.