Вдали от безумной толпы

Тон мистера Болдвуда был совсем не такой, какого она ожидала. Тихость и спокойствие его голоса подчеркнули смысл слов, прозвучавших едва слышно. Молчание порой поразительно красноречиво, никакая речь не может быть столь выразительна. Точно так же, говоря мало, мы зачастую передаем больше, нежели когда говорим много. Двумя словами Болдвуд сказал все. Иногда сознание человека внезапно делается шире, и он понимает: то, что слышалось стуком колес, на самом деле раскаты грома. Такое случилось теперь с внезапно прозревшей Батшебой.

– Я чувствую… пожалуй, слишком много… чтобы думать, – проговорил Болдвуд с торжественною простотой. – Пришел объясниться с вами без предисловий. С тех пор как я впервые вас ясно увидал, моя жизнь мне не принадлежит. Мисс Эвердин, я предлагаю вам стать моею женою.

Стараясь сохранить совершенно невозмутимый вид, Батшеба не шелохнулась. Только сомкнула чуть приоткрывшиеся губы.

– От роду мне сорок один год, – продолжал Болдвуд. – Я слыву закоренелым холостяком и до недавней поры в самом деле им был. Ни в юности, ни в более зрелые годы не примеривал я к себе роли супруга. Но все мы меняемся, и я переменился, когда впервые вас увидел. В последнее время я все отчетливее ощущал, что жизнь моя нехороша. В ней многого недостает. Но главное, чего я желаю, – это соединиться с вами.

– Мистер Болдвуд, хотя я очень вас уважаю, я не чувствую к вам… того, что позволило бы мне принять ваше предложение, – ответила Батшеба, запинаясь.

Учтивость, какой были встречены его собственные учтивые слова, словно разрушила те шлюзы в душе Болдвуда, которых он сам еще не открыл.

– Жизнь без вас мне в тягость, – тихо воскликнул он. – Я бы хотел, чтобы вы… чтобы вы позволяли мне снова и снова говорить, как я вас люблю!

Батшеба ничего не ответила, и ее молчание до того озадачило стоявшую рядом кобылу, что та, перестав щипать траву, подняла голову.

– Надеюсь, – вновь раздался голос фермера, – ваше благорасположение ко мне подвигнет вас меня выслушать!

Первым побуждением Батшебы было спросить, с чего мистер Болдвуд взял, будто она к нему благорасположена, однако вовремя вспомнила: его слова – не проявление самодовольства, но плод серьезного размышления, выстроенного на обманчивом фундаменте ее собственной шутки.

– Увы, я не умею говорить льстивых любезностей, – продолжил фермер более спокойным голосом. – Не могу придать своему бурному чувству изящной формы. У меня нет ни сил, ни терпения всему этому учиться. Я хочу, чтобы вы стали моею женой, и желание это так сильно, что ничему другому не оставляет места в моей душе. Однако я не посмел бы высказать его, если бы не получил надежду.

«Открытка! Снова эта открытка!» – мысленно воскликнула Батшеба, вслух не произнеся ни слова.

– Если вы можете полюбить меня, мисс Эвердин, скажите «да», если не можете – не говорите «нет»!

– Мистер Болдвуд, мне больно в этом сознаваться, но я растерянна и не знаю, как ответить вам с подобающим почтением. Я способна лишь выразить, что чувствую… Вернее, думаю. Как бы я вас ни уважала, боюсь, я не могу выйти за вас замуж. Вы слишком исполнены достоинства, чтобы я годилась вам в жены, сэр.

– Мисс Эвердин!..

– Я не… Я знаю: мне не следовало даже помышлять о том, что я сделала в канун Валентинова дня. Простите меня, сэр, за письмо. То была выходка, какой не совершила бы ни одна женщина, сколько-нибудь себя уважающая. Если вы извините мое безрассудство, я обещаю вам более не…

– Нет, нет, нет! Не говорите об этом как о безрассудной выходке! Позвольте мне думать, что в вас проснулся пророческий инстинкт… что вы смутно ощущали первое пробуждение чувства ко мне. Вы мучите меня, называя то письмо плодом безрассудства: я никогда о нем так не думал и не в силах такое слышать. Ах, если б я знал, как мне вас завоевать! Увы, я не знаю этого и могу лишь спросить, любите ли вы меня уже теперь. Если нет, если это неправда, что чувство привело вас ко мне, как меня к вам, то больше я ничего не способен сказать.

– Мистер Болдвуд, должна признаться: я в вас не влюблена.

Впервые за последние минуты на серьезном лице Батшебы появилась легкая улыбка: четко очерченные губы обнажили ряд белых зубок, словно намекая на то, что их владелица бессердечна, чему, однако, противоречила мягкость взора (читатель уже знаком с этим свойством наружности мисс Эвердин).