Вдали от пыльных автострад (СИ)

— Не хочу. Иди без меня.

— Ты что-то совсем сама не своя. Знаешь, думаю, что есть человек, способный заставить тебя поесть, — Дэйзи хмуро сдвинула брови и поднялась на ноги. У самой двери её настиг тихий шепот:

— Скажи ему, что всё нормально. Пусть не приходит.

— Если бы он ещё слушал тут хоть кого-нибудь, — с издевкой ответила девушка и вышла за дверь.

Бет понадобилось меньше двадцати минут, чтобы заставить себя встать и добраться до ванной в соседнем доме. Пока остальные завтракали, она согрела воду и заперлась, позволив себе наконец выдохнуть. Стянув кофту и джинсы Бет подошла к зеркалу и с трудом уговорила себя посмотреть в него. Единственное, что слабо её обрадовало это то, что разбитая губа была почти не заметна. Когда взгляд перешёл на ноги и Бет заметила засохшую кровь на внутренней стороне бедра, всё внутри стянуло в тошнотворный узел. Она тут же стала растирать кожу ногтями, пытаясь избавиться от следов вчерашнего кошмара. Запястья ныли, и в бледном освещении ванной комнаты синяки казались совсем тёмными, будто кожа уже никогда не будет живой.

Забравшись в ванну и включив горячую воду, она затряслась, как осиновый лист на ветру. Бет совсем не чувствовала тепло, ей казалось, что тело вспоминает вчерашний день вместе с ней, и вода совсем не помогает. Предательские слёзы снова проступили на глазах, мешаясь с горячими струями. Бет заткнула себе рукой рот, чтобы не вырвалось ни одного звука, ей больше нельзя. Она была легкомысленной и сама подставилась. Теперь придётся быть сильной вдвойне, чтобы Дэрил не понял, как чудовищно она его подвела и какой грязной теперь чувствовала себя внутри. Тело так ясно помнило, как руки Ховарда сжимали до синяков, что надежда забыть это хоть когда-нибудь меркла с каждой минутой. Бет хотелось стереть из памяти день, которого не должно было быть. Ей следовало сидеть с Мадлен до позднего вечера, а потом выйти и встретить Диксона, чтобы снова задавать ему дурацкие вопросы и видеть ухмылку в ответ. Всё было бы просто.

Сбой в подаче воды привел к тому, что кипяток брызнул из крана, заставляя Бет отпрянуть и устало сползти по стене.

«Всё было бы просто, не будь она такой доверчивой дурой».

Когда волосы были отмыты от грязи и вновь спрятаны под капюшон, а рукава толстовки натянуты до предела, Бет сделала глубокий выдох и вышла за дверь.

Она продержится день или два, а потом попросит его уехать отсюда. Дэрил должен согласиться, просто обязан. С этими утешающими мыслями Бет шагала в сторону кухни, где теперь крутилась одна только Шарлин.

— Наконец-то соизволила, — женщина тут же со стуком поставила на стол тарелку с едой. – Может стоит соблюдать режим, заведенный в коллективе? Никто ради тебя два раза готовить не собирается.

Бет явственно чувствовала раздражение, которое волнами распространялось по комнате, но сейчас не было сил сопротивляться. Она слабо кивнула и села на стул.

— Ты начинаешь создавать проблемы, Бет, — настолько холодного тона от Шарлин девушка ещё не слышала. — Здесь этого не любят.

Бет подняла глаза и внимательно всмотрелась в лицо женщины, желая понять, к чему она завела весь этот разговор.

— Что в таком случае здесь любят и чтят? – Бет почти не моргала. Она так и не притронулась к еде и теперь даже демонстративно отодвинула от себя тарелку.

Шарлин на мгновение потеряла самообладание, позволяя целому спектру эмоций отразиться у себя на лице, но затем, взяв себя в руки, ответила:

— Хочешь обвинить нас в своей пустоголовости? Ты сама нарвалась на Ховарда.

Мгновенно у Бет внутри всё стало каменным, она часто заморгала и стиснула зубы в полной мере понимая, что Шарлин всё знает и ей наплевать. Девушка медленно поднялась из-за стола, сильнее натягивая рукава кофты вниз.

— Не нужно было тебе высовываться, — Шарлин покачала головой и тут же переключилась на грязную посуду в раковине, давая понять, что она всё сказала.

Грин на мгновение застыла в оцепенении, а затем молча вышла с кухни. Обида и разочарование захлестнули её, и она из последних сил старалась не расплакаться. Выйдя из дома она медленно зашагала к дальнему углу их лагеря, где стоял покосившийся старый сарай. Он немного напоминал ей о доме, и, не смотря на прогнившие доски и прохудившуюся крышу, здесь сейчас было уютнее, чем в комнате, которую эти люди выделили ей. Утопая в соломе и разглядывая щели в кровле, Бет без устали загадывала, чтобы родная сестра оказалась сейчас здесь. Мэгги обязательно легла бы рядом с ней и нежно потрепала бы по волосам. Сестра стала бы стеной, через которую боль не смогла бы коснуться её. Но вместо голоса Мэгги, который она начала уже забывать, Бет потревожил совсем другой голос, от которого стало страшно и радостно одновременно.

— Это уже не смешно, — Дэрил медленно подошёл к стогу соломы, в котором Бет ещё секунду назад жила другой жизнью.

Она подняла голову. Ей казалось, что они не виделись целую вечность. Дэрил хмурился:

— Где ты была?

Бет нервно сглотнула и села.

— Гуляла.

Мужчина усмехнулся, но Бет поёжилась от этой усмешки, за которой он плохо прятал злость.